– Я понимаю... – попробовал вставить Тиль.
– Ни хрена ты не понимаешь, старик. Молодой еще понимать. Молодой ангел. Я вот одно понял: сколько потрачено там впустую, сколь зря потеряно. Зря. Вот бы повторить еще раз. Хотя бы раз. Что бы отдал за это? Что?
– Не знаю. Не думал как-то... Я тут за зеркало случайно сунулся...
– Кто разрешил?
– Случайно вышло...
– Запомни, кадет: ангелу за зеркалом делать нечего! – рявкнул опытный ангел по-командному. – Нечего. А то влепят И.Н., и почесаться не успеешь.
– А что там?
– Лучше не знать. Вопрос закрыт.
Выпустив пар, Витька смягчился:
– Чего в овечку вцепился, старик? Вон сколько штрафных набрал, пожалел бы себя. Она ведь не оценит. Нет, не оценит.
– У меня одна вечность, – Тиль не понимал: шутит или всерьез прощупывает бывший друг. – Деваться некуда.
– Деваться всегда есть куда. Всегда.
– С удовольствием сел бы и ничего не делал.
– Так и не делай. – Витька хитро подмигнул. – Видел, чтобы кто-нибудь из старых ангелов напрягался? Вот именно. Они знают: бесполезно. Вот так, старик, бесполезно.
– Потому что – древо судьбы?
– Конечно. В этом вся гадость. Гадко, что штрафных не списывают, гадко, что овечки всегда выбирают наихудший вариант. Но хуже всего, что, сколько ни бейся, все равно ты – винтик большой игры. Нас засунули, как пешек на доску, и приказали ходить, как вздумается, хотя ходы заранее предусмотрены. Пешка всегда останется пешкой. Хочешь быть пешкой вечно?
Тиль промолчал, уж больно странно говорил Ибли, совсем не похоже на ангела.
– Какой смысл выбирать варианты и толкать овечку, если выбор уже сделан?
Витька смотрел в упор, словно испытывая молодого ангела каким-то особо коварным способом. Может, его Милосердный трибунал подослал? Наверняка очередное испытание.
Он не оплошал:
– А Хрустальное небо?
– Это – вещь. Только знаешь, старик, сколько ангелов достигли его? Твоя ставка?
– Тысяча?
– Ни одного. За последние тысячу четыреста тех земных лет. Ни одного.
Наверняка Витька разыгрывает, Тиль не верил свои ушам:
– Что это значит?
– Вот и я думаю: что? – Ибли нацепил кепи, подровняв козырек. – Так не пора ли, старик, изменить правила игры. Как выразился старина Гессе: «Важно играть, господин Галлер, играть как можно лучше, как можно больше и как можно сильнее!» По-моему, это про нас. Как думаешь? Взять и самому поменять игру. Вдруг веселее будет? Поразмысли на досуге. Может, заодно поймешь, кто тебя грохнул.
Витька пропал, оставив после себя зябкий ветерок смятения.
Поблизости нарисовался мрачный 898-й. Капитан скис, странным образом смахивая на мятую бумажку. Даже смокинг казался помятым, хотя выглядел идеально. Отсалютовав сокурснику, Тиль проявил вежливое любопытство: