Вдогонку красной спине Толик все же крикнул:
– Как называется это место?
Смысл ответа растаял в долетевшем звуке.
Сколько потеряно времени? Какая теперь разница. План спалился, от него пахло вонючим дымком погоревших надежд. На всякий случай были обшарены карманы, тщательно прощупана подкладка и даже проверен шлем. Финансы не возродились. Размытое будущее рисовалось красками отчаянно серого цвета. Деваться было откровенно некуда. Из одежды – футболка с трусами под комбинезоном. Не идти же с повинной в посольство клянчить билет на родину. Или продать Мусика за треть, за четверть цены, чтобы хватило на самолет в один конец? На такое предательство может толкнуть отчаянный голод. Для начала надо испробовать фокус «залил и догони». Вот только где разыскать бензоколонку.
Между тем ландшафт располагал, веяло негой покоя, как будто печали и горести остались позади. Наверное, около шести, совсем не жарко и тихо, как в глухой чаще. Деревья не шелохнутся. Великолепное место для душевного выздоровления. А ведь, наверное, им нужны санитары или помощники по саду, на худой конец – швейцар. Почему бы и нет. Контакт с больными установлен. Главного врача, наверняка – женщину, оглушит обаянием, получит скромное жалование и еду, оглядится, а там, может быть, подвернется что-нибудь. И тогда карманы будут надежно застегнуты.
Окрыленный надеждой, Толик поворотил руль, чтобы двинуться навстречу новому.
Очень кстати за деревом мелькнул черный фрак. Пациент поглядывал из безопасного укрытия, явно намереваясь держать дистанцию.
Стараясь вести себя доброжелательно, Толик проявил сердечность, на какую был сегодня способен:
– Сеньор, где главный корпус?
Психов в смокингах оказалось несколько, переглянулись, но на контакт не пошли, настойчиво созерцая чужака.
Растянув улыбку резиной, Толик направился, как голодный кот к беззаботным птичкам: бережно, чтоб не спугнуть. Был он храбр и добродушен, потому что знал: накачанные тела прячут души, безобиднее букашки. Щелбана хватит для нокаута. А Мусик наверняка мерещится прирученным драконом.
До встречи оставался сущий пустяк, когда оба смокинга нырнули за ствол и пропали. Опять в нелепом одиночестве. Хотя не совсем. Вокруг обнаружилось много любопытного.
Разнообразные деревья росли строго по распорядку садового искусства, образуя круги. Уход за насаждениями идеальный: веточка к веточке, одного роста, чистенькие, полные сил. Их было так много, что хватило бы на приличный лес. Психушка владела солидным наделом, чтоб пациентам было где развернуться.
На каждом сучке и под каждым стволом расположился зоопарк. Стайки бегающих, прыгающих, летающих, охотящихся на дичь, лазающих по деревьям и плавающих тварей в мехах, перьях, шкурах и чешуйках разлеглись как ни в чем не бывало. Между ними безразлично бродили собаки. Столько опасных животных – и без клеток. Видимо, больным прописано общение с дичью.