– Спрашивай, старик, не тяни.
– Где я?
– Вопрос правильный, старик. Правильный. Сам как думаешь?
– Неужели в раю?
– Нет, старик, хуже.
– Значит, все-таки в аду?
– Если бы. Значительно хуже. Значительно.
– Разве бывает что-нибудь хуже ада?
– Бывает, старик. Бывает. И ты здесь.
Толик невольно огляделся: мирный покой ухоженного парка, зверюшки, птички, никаких запахов серы под всполохи багрового пламени.
– Здесь – это где?
Витька обнял за плечо, встряхнул, как добрый друг, когда готовит к худшему, убеждая крепиться и быть сильным, отпустил и доверительно сообщил:
– На Срединном небе, старик. На Срединном.
Про такое не было вестей. Наверное, мало интересовался, некогда книжки читать, все эта работа с женскими телами, замотался. Из того, что помнил, из обрывков болтовни и фильмов, из смутных сплетен и суеверий, путаных и диких, Толик знал твердо лишь одно: на Тот свет, если он есть, просто так не засовывают. Там порядок и дисциплина. Там все четко, ошибок не бывает. Списки и все такое. Может, даже путеводители. Получается, что Тот, то есть – уже Этот, свет есть, а по какому праву его зашвырнули, не объяснили. Беззаконие получается.
– Вот я и удивляюсь, – честно признался друг-старик. – Тут тебе делать вроде бы нечего. Насколько знаю. Странно это. Очень странно. Еще с мотоциклом пролез.
– Его зовут Мусик, – уточнил хозяин.
– Назвал! Назвал ведь! – Витька засмеялся так искренно, будто нашел элементарное решение теоремы Ферма. – Вот жулик!
Надо было срочно узнать миллион ответов, которые устроили страшную потасовку в мозгах, но Толик почему-то пожаловался:
– На меня какая-то сумасшедшая накинулась, чуть морду не разодрала...
Витька мелко затрясся от смеха. Справился – отер сухие глаза и разгладил вихры по неотвязной привычке:
– Да уж, исторические событие, старик, о нем только и говорят. Только о нем.
– Она кто?
– Угадай.
– Откуда мне знать. Русалка или кикимора? Привидение?
– Чудак ты, Дроня. Она твой ангел.
– Кто-кто?
– Была твоим ангелом, старик. Ангелом.
Друг, очевидно, ждал впечатлений, но Толик отказался удивляться:
– Зачем же скандал закатила?
– Допек ты ее, старик, до такого крайнего отчаяния, что бедная девочка решилась на... В общем, впервые в истории мироздания ангел попытался набить морду своей овечке. Впервые! Это надо суметь. Мои поздравления, старик.
– Но я в глаза ее не видел!
– Естественно, она же твой ангел. Была.
Ангелов Толик представлял отчетливо. Им полагалась белая одежда до пят, как ночная рубашка, золотые волосы, печальные ангельские лица, ветки оливы, арфы, кажется, молнии и самое главное – крылья. Его ангел был какой-то неправильный. Полбеды, что сексапильная девица. Конечно, фигуркой не обижена, за такую подержаться – большая удача. Но вот лицом – не ангел. А уж характером и подавно. Еще странно: где крылья? У тех, правильных, крылышки за спиной не помещаются, да и тело хоть идеальное поднять – размах перьев нужен внушительный. Но ведь их не было. И чем же его ангел занимался, если он всю жизнь ковылял с неудачи на ошибку? И почему его назвали овечкой? Витька ухмыляется как-то подозрительно, врет, наверно.