– А вы, Павел Антонович? Вы и сейчас устраняетесь – молчите, словно и вовсе непричастны к этим неприятностям!
Резкость Артифексова обескуражила мягкого, добродушного генерала.
– Но ведь я действительно… – неуверенно забормотал он. – Я только выполнял распоряжения…
– Нет, извините! Вы были одним из инициаторов всего этого дела! – Бормотание генерала злило Артифексова. – Забыли? Позвольте освежить вашу память! – Он двинул по столу плотный лист бумаги: – Узнаете?
Еще бы Вильчевскому не помнить этого письма! Он составлял его лично и немало покорпел над формулировками. На официальном бланке начальника управления при главнокомандующем вооруженными силами Юга России было написано:
«Секретно, 16‑го февраля 1920 г. № 3707.
гор. Севастополь.
Начальнику морского управления
и командующему флотом
За последнее время на имя Главнокомандующего поступает от отдельных лиц и компаний целый ряд предложений о продаже им или их доверителям старых кораблей военного флота, торговых судов и транспортов, а также всевозможного технического имущества, могущего служить материалом при постройке или ремонте коммерческих судов.
Сообщая об изложенном, прошу Вас сообщить мне в срочном порядке перечень кораблей, судов, транспортов и проч. имущества, которое представляется для нас ненужным и может быть использовано на международном рынке. Прошу также рассмотреть вопрос об эвакуации землечерпательных караванов.
Генерал-лейтенант Вильчевский».
Да, от этого документа никуда не денешься. Но ведь есть еще и ответ командующего Черноморским флотом адмирала Саблина, в котором перечисляются «суда, ненужные флоту»! В нем шла речь и о землечерпательных караванах, подчеркивалась целесообразность эвакуации их из портов Крымского побережья.
Под эвакуацией подразумевалась распродажа. Это прекрасно знали и комфлотом Саблин, и Вильчевский, и Артифексов, и сам Врангель. Все было одобрено, согласовано.
Массивное лицо Вильчевского вспотело. Генерал суетливо приложил к лицу платок. Рука его подрагивала.
– Вот так-то, господа, – уже мягче проговорил Артифексов. – Положение – сквернее не придумаешь. Правда, генерал Лукомский сообщает, что в ближайшие дни из Константинополя к нам прибудет некий крупный коммерсант и банкир Федотов с весьма серьезным предложением, способным поправить дело, но я не знаю… Мы тоже не должны сидеть сложа руки!
Для Вильчевского эти слова прозвучали как помилование. Однако Артифексов снова обратился к нему:
– Переговоры с господином Федотовым будете вести вы, Павел Антонович. Прошу вас без согласования никаких решений не принимать. Необходимы осмотрительность и проверка. Проверка! – Он посмотрел на Татищева. – Надеюсь, Александр Августович, на этот раз и вы не оплошаете. Все, господа.