Растерянная и ошеломленная, в тот вечер Ольга впервые открылась девицам, с которыми жила. Как оказалось, девушки, такие же несостоявшиеся модели, как и она сама, часто прибегали к подобному заработку.
– Обычная практика, – засмеялась одна из них, натягивая чулки. – А на что, ты думаешь, мы живем, покупаем шмотки, жратву? Брось, Ольга, в каком мире ты находишься?
– Посмотри, какую шубку прикупила себе Мэри, – вступила в разговор другая.
– Да, нежадный хрыч попался, – хихикнула Мэри. – Не будь дурой, Ольга. Ты ведь не какая-нибудь дочь миллионера, и деньги у тебя под подушкой не растут. Прогнись немного. Там, глядишь, и в журнале появишься. Если прогнешься хорошо.
Ольга оторопело улыбнулась.
– Вот-вот, аристократка ты наша, раскрой глаза. Мир совсем не такой, каким тебе кажется, – в голосе Мэри послышалась злость. – В этом мире каждый хочет отхватить свой кусок торта. И ты в том числе. Ты ведь хочешь стать моделью?
Ольга кивнула.
– А кто-то хочет тебя, – продолжила Мэри, накинув на худые плечи норковую шубку. – Основной закон жизни: даешь, чтобы брать.
Ольга прокручивала этот разговор в голове, пока не закончились деньги, оставшиеся после продажи родительской квартиры в Москве. Марвин принял ее сухо, он уже не был вежлив, но глаза его так же горели, как и в первую встречу.
Все как-то быстро завертелось. Ольга даже не заметила перехода из одной ипостаси в другую. Еще несколько месяцев назад она была дочерью дипломата, а потом вдруг стала женщиной, торгующей своим обществом, а заодно и телом. Она стала проституткой, хотя официально считалась моделью. Конечно же, она ничего не рекламировала, нигде не снималась. Но ее портфолио в агентстве считалось одним из лучших, правда, стояло оно на другой полке и было помечено особой меткой.
Что она чувствовала при этом? Ни страха, ни боли, ни смущения, лишь пустоту. В голове вертелись слова русской песни, которую она слышала в Москве, когда приезжала на похороны отца. Вот их она и прокручивала про себя: «Шелковое сердце не пылает и не болит. Никогда не будет любить». Песня об Ольге Соллер. Она запретила себе чувствовать, сознательно превратившись в лед.
Ее яркая внешность абсолютно не сочеталась с внутренней пустотой. Но об этом никто не догадывался. Мягкий взгляд, унаследованный от отца, изысканные манеры, как результат воспитания, умение поддержать любую тему разговора – искусство, которому она быстро научилась благодаря пытливому и жадному к знаниям уму, – на этом основывалось поверхностное суждение людей, имеющих честь быть знакомыми с Ольгой Соллер. Глубже никто не пытался заглянуть, словно красивого лица и гибкой фигуры достаточно для общения.