Юрий метался по квартире, бессмысленно хватаясь за вещи, но ни в чем не мог найти опоры.
«Вернуться, — понял он вдруг, — в Ленинград! К Владимиру Михайловичу, в его примерочную, где так хорошо пахнет сырым гипсом. Там все знакомо. Там никто не будет спрашивать. Там Владимир Михайлович. Он как брат. Он все поймет…»
Звонок ошеломил его, как внезапный окрик часового. Он застыл, парализованный страхом. Звонок повторился. Долгий, требовательный. Покровский поспешно сунул под кровать наполовину собранный чемодан и пошел открывать.
На пороге, широко улыбаясь, стоял Алька, с которым вместе занимались на шоферских курсах.
— Привет, Юрка! — Голос у Альки, как и прежде, бил по перепонкам, и Покровский, привыкший к тишине, сумеркам зашторенной квартиры, едва сдержал болезненную гримасу. — Только сегодня узнал, что ты дома! — орал Алька. — Пошли, что покажу!
Алик был не из тех людей, от кого можно вежливо избавиться.
На улице, оказывается, был замечательный летний день. Солнце светило, и птицы гомонили, как на митинге. Прямо во дворе стоял, поразительное дело, самый настоящий «студебеккер».
— «Студер»… — удивленно протянул Покровский. — И ездит?
— Ну ты даешь! Садись. Эх, прокачу! — заорал Алька и нажал стартер.
Не тут-то было! «Студер» не заводился.
— Спокойно, — сказал Алик. — На этот случай у нас рукоятка имеется. — Он выскочил из кабины и начал крутить ручку с такой энергией, что машина затряслась как в лихорадке. Однако результат был тот же.
— Ну что сидишь как пень! — заорал Алька, выпрямляясь и вытирая пот. — Погазуй!
Покровский разыскал в полутьме кабины педаль акселератора и прижал ее ногой. Мотор отозвался неожиданно здоровым и сильным ревом.
Так они и катили по шоссе, изредка перебрасываясь словами, потом свернули на грунтовку и некоторое время ехали по лесу. Открылась большая поляна. Тут Алик затормозил и вылез. Обошел кругом, открыл дверцу:
— Ну подвинься!
Неожиданно для себя Покровский оказался за рулем.
— Поехали, — скомандовал Алик. — Чего молчишь? Разучился, что ли?
С чувством, похожим на то, которое он испытал, сделав первые шаги на протезах, Покровский выжал сцепление, нащупал рычаг переключения скоростей, двинул ее на первую, приглядевшись, поставил ногу на педаль газа и начал потихоньку отпускать сцепление. «Студер» дернулся, мотор заглох.
— Ну, чего расстроился? — спросил Алька. — Заводи. Сцепление резко бросаешь.
И на этот раз он опять резковато бросил сцепление, но мотор не заглох, и машина, дергаясь, поехала. Покровский переключился на вторую скорость. «Студер» пошел ровней. Переключил на третью — и дорога побежала под колеса. Покровский поерзал на сиденье, устраиваясь удобнее, и вдруг почувствовал что-то страшно знакомое. Тепло кабины, запах бензина, смешанный с духом крепких шоферских папирос. Все это было. Об этом он мечтал, когда полз к дороге.