В сущности, чего ей злиться? Ведь она взяла верх. Он может корчить из себя сурового американского босса и давать ей идиотские задания. Но папочку-то взял! И побежит к шефу на доклад с этой папочкой – своей единственной надеждой на упрочение пошатнувшейся репутации. А очередная перемена тона – лишь желание заретушировать проявленную слабость, чего, конечно, ни один уважающий себя мачо простить женщине не может.
Словом, он по-прежнему был жалок, и Рита едва удержалась от снисходительной улыбки.
– Понятно, товарищ майор. Разрешите идти?
Вировойша испытующе посмотрел на подчиненную. Он ожидал он нее несколько иной реакции, но, впрочем, ничего не имел против и ее покладистости.
Майор с дружелюбным видом кивнул.
– Идите.
Рита прошествовала по казенному ламинату, как по подиуму, что выглядело несколько комично, учитывая ее небольшой рост и сапоги на широкой удобной подошве. Однако же сейчас она, как никогда, чувствовала себя родной сестрой тех царственных красавиц, чьи портреты украшали обложки самых модных журналов.
В приподнятом настроении она ступила в коридор и столкнулась с Сергеевым, который вышел на перекур.
– О, Рита, – обрадовался он. – Привет.
С видом знатока он окинул взглядом ее миниатюрную фигурку и разрумянившиеся щеки.
– Ты влюбилась, что ли?
– Не угадал, – сказала Рита. – Но за комплимент спасибо.
– Угу, – уныло потряс головой Сергеев.
Рита, потихоньку приходя в себя, присмотрелась к нему внимательнее.
– Плохи дела, Олег?
– Да не то слово! – отозвался он сердито. – Если бы ты знала, чего я за этот месяц насмотрелся… До конца жизни от мартышек и макак воротить будет.
– Бедный, – посочувствовала Чернова.
– Так если бы толк был, – возразил он. – А то тяну пустышку, как младенец, самому противно. Этому… долдону пытаюсь втолковать, а он знает только одно: рой глубже. Скоро уже до Америки дороюсь!
Сергеев машинально поискал, куда плюнуть, вспомнил о Рите и с шумом проглотил слюну.
– А у тебя что? – спросил он.
Рита увидела, как из своего кабинета выскочил Вировойша с ее папкой в руках. Строго и несколько надменно глядя перед собой, он запер двери и сейчас же свернул в сторону кабинета шефа.
– У меня, кажется, нормально, – сказала она.
– Да ну! – удивился Сергеев. – Расскажешь?
– Давай в другой раз, Олег, – побоялась спугнуть удачу Рита. – Я тороплюсь, правда. Пока.
– Всегда у тебя в другой раз, – проворчал Сергеев ей в спину. – Смотри, плохо кончишь.
А Рита шла по коридору и улыбалась.
Егор подумал, что ничего больше из себя не вытянет, и отправился варить кофе. Он целый день отдал на то, чтобы написать две страницы, хотя обычно, в рабочем разгоне писал не меньше четырех и даже пяти. Мог бы выдавать и по десять, как в молодые годы, но тогда текст быстро становился жидким и неубедительным, а от него разбалованные им же читатели ждали зрелых мыслей и плотных, берущих за живое выражений. Дилемма между тем, чтобы потрафить запросам публики и поскорее набить мошну, стояла перед ним довольно остро, хотя он, к своей чести, пока еще держался и не заканчивал книгу раньше, чем того требовали приличия.