Но прошло несколько секунд – все было тихо.
Егор решился и тихонько отодвинулся от стены. Сделал шаг, другой – и вдруг чья-то тень мелькнула в углу. Чувствуя, как тошнотворной резью наполняется горло и желудок, Егор застыл на месте, не в силах сделать ни одного шага к спасительной двери. Он бы закричал, но крик застрял в его глотке, точно ее сдавила чья-то рука. Расширенными глазами он уставился в сумрак гостиной, собираясь увидеть не то человека в маске и с пистолетом, не то какого-нибудь вурдалака, не то еще кого пострашнее. И вдруг пространство перед ним пересек бесшумный тугой комок, и послышалась жалобное мяуканье.
– Ася! – выдохнул Егор. – Ты…
Разом обессилев, он присел на корточки и нащупал копошащуюся у его ног кошку. Она тоненько мяукала, словно пеняя ему за долгое отсутствие.
Егор взял ее на руки и погрузил лицо в мягкую, как плюшевый плед, шерстку.
– Ася, – задыхаясь, прошептал он. – Милый мой зверек. Я дома, я уже дома. Все будет хорошо. Теперь все будет хорошо.
Получивший передышку мозг начал соображать лучше. Никого в доме нет, это яснее ясного. Иначе Ася, не выносившая чужаков, вела бы себя по-другому. Впрочем, Жанне удалось покорить ее сердце, но Жанна, Егор сам видел, осталась внизу. Не могла же она взлететь наверх. «Если только на помеле, – подумал Егор и зло усмехнулся. – С нее станется».
– Пойдем, – проговорил он Асе, лаская ее и не спуская с рук. – Пойдем спать. Все пусть катится к чертовой матери. Завтра все решим, завтра.
Его первоначальный план немедленно собраться и ехать в аэропорт внезапно выявил свои слабые стороны.
Во-первых, невыносима была мысль зажигать по всей квартире свет, становясь таким образом легким объектом для наблюдения с какой-нибудь многоэтажки. Во-вторых, он даст знать о готовящемся бегстве: за ним установят слежку, и вся его затея с тихим уголком на краю света благополучно накроется медным тазом. В-третьих, надо предварительно отвезти Асю в кошачью гостиницу. В-четвертых, он так устал, что ни о чем, кроме постели, думать не может. В-пятых, утро вечера мудренее, а Егор всегда был склонен доверять народной мудрости. И, в-шестых, в глубине души он надеялся, что завтра его мытарства кончатся сами собой.
В общем, так и не включив свет, он доволокся до спальни, лег на кровать, свернулся клубком, прижимая Асю к животу, накрылся краем покрывала и под тихое урчание пригревшейся кошки уснул, как набегавшийся за день школьник.