Несший в этот мартовский вечер дежурство Александр Михайлович Терехов считал, что не мешало бы установить несколько камер по всему периметру здания, включая и внутренние покои, и, само собой разумеется, подвал. Также в обязательном порядке требовались датчики движениЯ и в идеале датчики, реагирующие на изменение температурного режима. А пока объект оставался без оных, он представлял собой легкую добычу для всякого, кто надумал бы посягнуть на содержащиеся в коробках сокровища. (Александр Михайлович не сомневался, что в хранилище лежат документы необыкновенной важности, и это придавало его отношению к службе неутомимое и восторженное рвение, свойственное в первую очередь бывшим военным, из которых, собственно, Александр Михайлович и поступил в архивные сторожа.)
Подполковник запаса Терехов нес свою нынешнюю службу исправно и с удовольствием. Исправно, потому что с юных лет привык к дисциплине и твердому распорядку. С удовольствием, потому что платили здесь вовремя и не жадничая. С учетом получаемой пенсии Александр Михайлович и в свои шестьдесят три мог причислить себя к завидным женихам, если бы не хранил верность покойной жене и не жертвовал всю до копейки зарплату единственной дочери, обремененной тремя детьми и их непутевым отцом.
Кроме того, сопричастность к важному делу давала ему устойчивое ощущение собственной полезности, а это здорово бодрило и помогало без всяких лекарств справляться с подступающими хворями.
Впрочем, до серьезных хворей было далеко. Александр Михайлович был статен и широкоплеч и голову держал молодцевато, как на параде. Тело с годами одрябло, но хватку подполковник запаса сохранил железную. Толстый резиновый эспандер он никогда не выпускал из рук, равномерно сжимая его и разжимая до онемения пальцев. Этот же эспандер он мог, поднатужившись, вывернуть в восьмерку, что было под силу разве что цирковому силачу. Словом, попадись кто ему в руки – целым бы не ушел, это точно.
Он сделал очередной доклад диспетчеру о том, что на посту номер тридцать два все в порядке, и собрался попить чаю. Не так давно он обнаружил магазин, где продавали бисквитные сандвичи – точь-в-точь такие, как раньше. Вот с ними-то он и намеревался сегодня попить чаю. Поставив кипятиться воду, Александр Михайлович начал выкладывать сандвичи на тарелку, и в этот момент в дверь позвонили. Странно. Вечером архив никто не тревожил. А если бы кто вознамерился нанести визит, обязательно предупредил бы по телефону.
Александр Михайлович нахмурился и, забыв о сандвичах, шагнул к монитору. Увидел на экране двух мужчин.