«Не успел, – с удивившим его самого хладнокровием подумал Егор. – Сволочь-водитель…»
То, что не в водителе было дело, он понимал, но пока не стал дальше развивать эту тему. Рано или поздно все откроется.
Он попытался определить, где он находится. Понятно, что где-то в пределах МКАДа. За двадцать минут его не могли увезти далеко от Кутузовского проспекта. Что, конечно, радовало, поскольку в городе больше шансов на спасение. Но это в том случае, если он сумеет выбраться из этой комнаты. А как из нее выбраться, Егор не имел ни малейшего представления.
Напрасно он дергал руками, пытаясь найти слабое место в креплении подлокотников. Должно быть, они прошли предварительные испытания на прочность, иначе его не доверили бы попечению одного лишь кресла, оставив без какой-либо видимой охраны.
Он перестал напрасно выламывать себе кисти рук и напряг слух, чтобы среди полной тишины уловить что-нибудь, относящееся к его местоположению. Ну там шум котельной или гул метрополитена. Скорее всего, он находился в каком-то подвальном помещении, учитывая замкнутость своей камеры и специфическую вонь, отдающую пылью и плесенью.
Но увы, этим открытием спустя несколько минут Егор пока и ограничился.
Попутно он анализировал свои ощущения. Это было впервые, чтобы он оказался на месте героя из детективного романа, и испытывал он не страх, как можно было ожидать, а томительную скуку, как перед приемом у врача. Ему не хотелось ни протестовать, ни звать на помощь, а хотелось только, чтобы прием скорее закончился и его отпустили на все четыре стороны.
Егор усмехнулся, снова удивляясь своему неуместному хладнокровию. В чем нельзя было сомневаться, так это в том, что его отпустят не скоро. Время предварительных разговоров, насколько он понимал, прошло, и теперь пришел черед некоторых требований, отказ от которых грозил ему если не смертью, то определенными лишениями и, возможно, истязаниями.
Последнее соображение было не из приятных. Если в его положении вообще что-нибудь могло быть приятным. Детдомовская закалка позволяла проявлять Егору незаурядную стойкость во многих житейских испытаниях, где было место и уличным стычкам, и нахрапу бандитов, и борьбе за кусок хлеба. Но как вести себя в данной ситуации, он, вопреки богатому жизненному опыту, не знал. В книгах герой, проявляя чудеса ловкости и отваги, освобождался от наручников, побивал всех негодяев и благополучно спасал себя и мир. Здесь же об этом и думать было смешно. Дай бог, чтобы не придушили, как котенка. А там уж – как сложится.
Но на всякий случай Егор выработал нечто подобное на стратегию защиты. Первое: ни в чем не признаваться. Второе: начисто отказываться от наличия у него каких-либо необыкновенных способностей, кроме способности написать приличную книгу за месяц, максимум, полтора. Третье: нажимать на свое знакомство с сильными мира сего, которые, без сомнения, бросят на его поиски все имеющиеся в их распоряжении силы. И четвертое: тянуть время как можно дольше. Существовала надежда, что его и вправду скоро начнут искать и любое затягивание времени в отношениях с похитителями даст ему дополнительные шансы на освобождение.