Рассортировав в голове вышеозначенные пункты, как боезапасы перед боем, Егор сел ровнее, закрыл глаза и постарался отрешиться от этого подвала. Теперь вся его надежда заключалась в том, что он когда-нибудь сможет выйти отсюда целым и невредимым.
Но отрешиться не удалось. В ноздри лезла подвальная вонь, и мысли сами собой обращались к настоящему.
В принципе, доводить дело до того, что ему начнут загонять под ногти иголки, Егор не хотел. Если он будет поставлен перед жестким выбором, ему ничего не останется делать, как пойти на попятную. Не в его положении, в конце концов, диктовать условия. А он хотел просто жить и писать свои книги.
Но, если он попал в руки каких-нибудь маньяков, ждать можно всякого.
Прошло уже пятнадцать минут с тех пор, как он очнулся. Часы показывали половину одиннадцатого, а за ним никто и не думал приходить.
«Психологическая обработка, – решил Горин, стараясь не терять спокойствия. – Ждут, когда я начну кричать и обещать все исполнить, лишь бы меня отсюда выпустили. Возможно, так оно скоро и будет».
Он не успел додумать свою мысль, как послышались громкие шаги и двери распахнулись от сильного толчка.
То, что Егор увидел, едва не исторгло из его груди вопль ужаса.
В комнату один за одним вошли четверо человек в черных балахонах с нашитыми на груди красными крестами. На головы их были надеты высокие остроконечные колпаки с прорезями для глаз. Двое из них держали в руках громадные охотничьи ножи, и вид этих ножей произвел на Егора такое впечатление, что он в один миг забыл о своей стратегии и вжался в кресло, словно надеясь найти в нем защиту от того ужаса, который он внезапно почувствовал.
– Кто вы? – пролепетал он, бегая глазами по колпакам и колышущимся одеждам вошедших.
Ему не ответили. Та пара, у которой были ножи, встала по обе стороны от кресла так, что Егор прямо перед собой увидел сверкающие клинки.
– Что вам нужно! – закричал он и, теряя над собой контроль, забился, силясь вырваться из наручников.
Тяжелые руки опустились ему на плечи и придавили к сиденью.
Красные круги поплыли в глазах Егора. Ему показалось, что один из ножей приблизился к его груди, и он испустил хриплый, придушенный крик, впрочем, мгновенно затихший.
Перед ним стояли двое, одетых в балахоны. Они не были вооружены, но один из них, гигантского роста, сжимал в руках Библию в старинном кожаном переплете. Он сделал знак, и в рот Егору влез какой-то плотный матерчатый комок, от которого он едва не задохнулся. Выпученными глазами он пытался уловить сквозь прорези в колпаках взгляд своего мучителя, но видел только черные дыры, из которых на него, казалось, глядела бесконечность.