— Идите уже! — завопил Рикки. — А то я вас лично пристрелю…
— Господа офицеры… — Дождавшись, пока мы рассядемся вокруг стола, Ридли поднял бокал с коньяком и жестом остановил порывавшегося вскочить с места Форда, — Я собрал вас не только для того, что — бы дать возможность отдохнуть. Вернее, не так… черт! За время, проведенное в гипере, я раз двадцать обдумывал эту речь и каждый раз понимал, что выразить словами то, что у меня на душе, не получится. Каждый раз из меня лезло что — то сухое, казенное, напрочь лишенное чувств, которые мне хотелось бы до вас донести. Вот и сейчас я не знаю, с чего начать… Не перебивайте… мне надо сосредоточиться… — заметив, что Рикки пошевелился, повысил голос полковник. — Вы наверняка слышали мое прозвище. Железный Джо — так меня называют уже семь лет. Знаете, почему? Как раз семь лет назад я потерял второго сына. А за год до него — первого. Оба моих мальчика были отличными истребителями, и я гордился тем, как они умеют летать… Если бы не Циклопы, ребят ждала длинная и счастливая жизнь. Старший, Тревис, как раз собирался жениться. Мечтал о двух сыновьях и дочери. И даже прикупил себе небольшой коттедж в курортной зоне Эйвера-четыре, где стоял его полк. Младший… младший о семье не думал — жил одними полетами и через год после выпуска из Академии стал одним из лучших пилотов в своем полку… Когда в системе Эйвера всплыли корабли Циклопов, Тревис был в патруле. В паре с товарищем он попытался задержать шесть с лишним десятков их бортов, чтобы гражданские суда успели добраться до орбитальных крепостей…
— Семь лет назад? — побледнела Ира. — Если я не ошибаюсь, тогда Циклопы взорвали оба Ключа и превратили единственную терраформированную планету системы в озеро кипящей лавы…
— Да… — глухо подтвердил Ридли. — И уничтожили весь Одиннадцатый флот, который пытался защитить Эйвер от бомбардировок… Моя жена и будущая невестка… остались на Эйвере-четыре. Были в гостях у Тревиса… А через год погиб Томми… Не вернулся из разведывательного полета в систему Шаннара… А я остался тут. Один как перст. Без семьи, близких и друзей… Единственным делом, хоть как-то отвлекавшим меня от воспоминаний, была служба. Я терзал себя и своих подчиненных так, что за четыре года мой полк планетарной пехоты стал лучшим в гарнизоне. Потом… потом меня двинули на повышение. Дел стало больше, а возможностей думать и вспоминать — меньше… Я жил, как в тумане, и от подъема и до отбоя не давал ни минуты передышки ни себе, ни своим подчиненным… Потому что старался не вспоминать про своих детей и не думать о том, что пилоты, которые круглые сутки взлетают и садятся на космодром Лагоса-два, тоже обречены…