И, набрав полную грудь воздуха, выговорил:
- Цветок действительно прекрасен, однако он бледнеет в сравнении с твоей красотой и очарованием, Персефона.
И тут его рука, как будто действуя сама по себе, от цветка перебралась к нежной шее богини, погладив ее едва ощутимым движением.
Богиня судорожно вздохнула и удивленно пискнула: «Ох!…»
Гадес мгновенно замер, его рука застыла рядом с изгибом шеи богини. Их взгляды встретились.
- Ты бы предпочла, чтобы я тебя не касался? - Голос Гадеса вдруг стал резким и незнакомым.
Персефона моргнула раз, другой…
Гадес стиснул зубы и отвернулся от богини. Каким же он был дураком! Ему следовало понять выражение ее глаз. Там ведь не было никакого желания; совсем наоборот, в них пылали потрясение и смущение.
- Подожди!
Гадес еще раз глубоко вздохнул, стараясь совладать с собой. И повернулся лицом к юной богине.
- Дело не в том, что я не хочу, чтобы ты меня касался. Я просто… это просто… - Лина и сама не понимала, что такое бормочет. Потом наконец взяла себя в руки и заговорила более рассудительно: - Деметра говорила мне, что ты совершенно не интересуешься женщинами и что всем известно: ты не резвишься с нимфами и не пытаешься ухаживать за богинями, и потому я удивилась, когда ты… ты… - Она вздохнула, разочарованная тем, что не в состоянии выразить свои мысли. - Гадес, ты уж точно не тот скучный, угрюмый бог, которого мне описывала Деметра!
Гадес продолжал стоять, не шевелясь. В глубине его выразительных глаз отразилось веселое удивление.
- Слухи абсолютно правы, - произнес Гадес медленно и отчетливо и улыбнулся. - Я не развлекался с нимфами и не ухаживал за богинями, потому что не нашел ни одной такой, которая бы меня заинтересовала.
- Ох… - выдохнула Лина, не в состоянии отвести глаза.
Какой же он сексуальный… чертовски темный и сексуальный.
- Пока в мои владения не пришла ты, - решительно закончил Гадес.
Он сделал шаг вперед и стремительно обнял Лину. Лине вдруг показалось, что она сейчас растает в вязком жаре его покрытого потом тела, а он наклонился и поцеловал ее в губы. Лина приоткрыла рот, и на одно-единственное восхитительное мгновение его поцелуй стал крепче, глубже… А потом он ее отпустил. Слишком быстро. У Лины кружилась голова, как будто она долго пробыла под водой и не могла восстановить дыхание.
- Но во мне есть нечто большее, чем внешность и то, о чем говорят слухи. - Гадес повторил то, что недавно говорила Лина.
- Я тебе верю.
Гадес снова наклонился, чтобы еще раз ощутить сладость губ Персефоны. Лина хрипло застонала, и этот звук словно воспламенил темного бога. Полные округлости груди богини обжигали его грудь. Он чувствовал, как вся его сила воли растворяется и страсть к Персефоне поглощает его целиком.