- Хорошенько за ними присмотрите! - приказал Гадес душам умерших мужчин, помогая Лине и Эвридике спуститься с колесницы и жестом предлагая войти вместе с ним во дворец. - У них был… - Гадес сделал паузу, посмотрел на Лину и вскинул темные брови. - У них был необычный день.
Лина моргнула, удивленная прозвучавшей в его голосе веселой насмешкой. А потом сказала достаточно громко для того, чтобы ее услышали конюхи:
- Да уж, они меня здорово испугали! Похоже, их не зря называют ужасными жеребцами Гадеса. - Она локтем подтолкнула Эвридику в бок. - Ведь так?
Девушка постаралась скрыть улыбку и энергично кивнула:
- Да, богиня!
Гадес громко фыркнул.
Один из ужасных жеребцов потянулся к Лине и заржал, как юный жеребенок. Конюх ошарашенно уставился на Лину. Она скрыла смех, принужденно раскашлявшись, и поспешила отойти подальше, чтобы не вводить в искушение ужасных жеребцов.
- Внутри он еще прекраснее! - воскликнула Лина, настолько зачарованная, что просто не могла не таращиться вокруг.
Они вошли во дворец через кованые ворота сложного, затейливого рисунка, потом пересекли широкий холл, который вывел их во впечатляющий внутренний двор. В центре двора бил огромный фонтан, такой же немного пугающий, как знаменитый римский Fontana di Trevi, только здесь богом, вздымавшимся из воды на грандиозной колеснице, был не Нептун - это был сам Гадес, во всей его мрачной красоте; и, конечно же, его колесницу влекла четверка ужасных жеребцов. Возле мраморных скамей пышно разрослись цветы - разумеется, снова нарциссы; и еще здесь были какие-то изысканные, незнакомые Лине растения.
- Что это за цветы? - спросила она бога.
- Асфодели, - ответил он, бросив на Лину странный взгляд. - Удивительно, что ты их не узнала, Персефона.
Упс… Лина постаралась скрыть лицо, наклонившись пониже и сделав вид, что рассматривает маленькое растение. Богине весны следовало бы знать то, что растет и цветет в ее время…
Лина принужденно рассмеялась.
- Ну конечно, теперь я их узнаю. Должно быть, здесь необычное освещение, вот они и показались мне незнакомыми. - Она протянула вперед руку, и мягкий розоватый свет упал на алебастровую кожу Персефоны. - Он так отличается от солнечного света. И так все изменяет, что даже знакомое кажется чужим. - Она улыбнулась, подумав, что и протянутая рука тоже была для нее чужой.
- Свет в моих владениях создаю я сам, и он, конечно же, отличается от сияния Аполлона так же, как я отличаюсь от бога света. - Голос Гадеса внезапно стал резким, в нем прозвучал вызов.
- Ох… ну… - Лина почувствовала себя неловко. - Я вовсе не имела в виду, что он мне не нравится. Наоборот, я нахожу его прекрасным. Просто он другой, вот и все.