— Убью... — шипел Мучо, корчась на полу, его прыщавое лицо перекосилось от боли. — Удавлю гадину...
Дучо стоял на коленях и отплевывался, роняя на пол крупные капли крови. Наконец он поднялся с колен и посмотрел на меня, его взгляд был полон ненависти. Видимо, цепь раздробила ему челюсть — губы у Дучо были разбиты, с подбородка капала кровь. Захрипев, он подошел к очагу, взял тяжелую кочергу. Его руки тряслись. Ухватив орудие поудобнее, пошел ко мне. Я не питал никаких иллюзий относительно его намерений и приготовился к схватке, благо ноги у меня были свободны.
Этого не понадобилось. Едва Дучо замахнулся, один из стражников вытащил меч и коснулся им груди толстяка.
— Не велено, — сказал он.
Дучо тяжело дышал, его глаза пылали злобой. Но меч у груди был хорошим аргументом — застонав от боли и от ненависти, Дучо бросил кочергу и отошел в сторону.
— Ай-ай-ай, Дучо... Нельзя же быть таким неосторожным, — раздался у меня за спиной тихий хриплый голос. — Я ведь всегда говорил, что с га- склитами надо держать ухо востро... А ты, Мучо? Уж от тебя-то я этого не ожидал...
Опираясь на посох, Мастер подошел ко мне, на его губах играла улыбка. — Нехорошо, друг мой. Это же казенное имущество... — Мастер тихо засмеялся.
— Я не собака, чтобы меня привязывали на цепь, — мой голос дрожал от злости.
— Собака? Знаю... Рассказывали... Только как же иначе? Я же не хочу, чтобы ты сбежал. А так хорошо будет... Покажешь Дверь, тебя отпустят. Не покажешь... — Мастер вздохнул и взглянул на стражников. — Ведите к воротам, его ждут...
— Ты вернешься... — сказал Мучо, глядя на меня. — Ты еще вернешься...
Что еще сказал Мучо, я не слышал. Стражники подхватили меня под руки и выволокли из зала.
Весь путь по тюремным коридорам прошел на удивление спокойно; после того как мы вышли из пала, стражники позволили мне идти самому. Впрочем, цепь они держали крепко, что отметало всякие мысли о побеге.
Никогда не думал, что солнце и свежий воздух — это так здорово. Даже если они совсем чужие. Меня вывели во двор, здесь было довольно людно. В сотне метров от меня, у парадного крыльца, стояла карета, рядом с ней прогуливались две дамы в явно роскошных по местным меркам туалетах. Увидев меня, одна из них что-то сказала подружке, затем обе рассмеялись. Я невольно скрипнул зубами.
— Гасклита ведут... — послышался чей-то голос, сопровождаемый громким смехом.
Посмотрев вправо, я увидел на ступеньках соседнего крыльца человек пять прислуги.
— Куда его, как думаешь? — спросил один из слуг. — Топить?
— Ты что, гасклитов не топят. От них вода портится.