— И что, все в твоей семье об этом знают? — с любопытством спросила она.
— Более или менее. Мне не удается прятать свои переживания от семьи, — доверительно признался он.
Значит, ему не удастся ничего спрятать и от нее, счастливо решила Эми. Да он и не старался это сделать. В мыслях ее пронеслось мимолетное воспоминание о Стиве, который прятался в раковину всякий раз, когда она пыталась что-нибудь узнать о нем. Джейк так разительно отличался от него!
— Мама?
Похоже, его мать тоже обрушила на него целый поток слов. Видно, вся их семья — большие любители поболтать. Ну и хорошо. Просто замечательно! Ни одно чувство не утаивается у них и не подавляется.
— Нет, ты ничего не испортила. — Он подмигнул Эми. — По правде говоря, все сложилось замечательно. О большем нельзя и мечтать. Эми любит меня и хочет выйти за меня замуж. Единственная беда в том, что она думает: ты этого не хочешь.
В ответ последовала еще одна бурная речь. Джейк слушал и пересказывал ее для Эми.
— Мама просит прощения… Она не хотела производить на тебя такое впечатление… Она считает, что ты просто прекрасна… И что мы великолепно подходим друг другу… И у тебя, совершенно очевидно, хороший вкус, раз ты выбрала меня в мужья… Она чувствует огромное облегчение оттого, что, так сказать, не вставила нам палки в колеса… Она приглашает нас завтра на обед… Пойдем, Эми?
Она кивнула.
— Мы придем, мам. — Он улыбнулся и повесил трубку. — Она говорит, что для нее это самое лучшее Рождество. Наконец-то последний из ее отпрысков собирается остепениться.
Он засмеялся. Все тучи в его душе рассеялись.
— Ты знаешь, Эми, для меня это тоже самое лучшее Рождество в жизни.
— И для меня, — откликнулась она. Сердце ее пело от счастья.
Джейк крепко обнял ее и поцеловал. Она тут же прижалась к нему, пылко, нетерпеливо желая снова обладать им. Он немедленно повиновался ее желанию, и Эми растворилась в нахлынувшем на нее счастье: она принадлежит ему — не Распутнику Джейку, нет, ее Джейку, единственному в мире, отныне и навсегда.
И еще она принадлежит теперь его чудесной семье.
Она больше никогда не будет одна.
Ни она, ни ее ребенок. Их ребенок.
Какое чудо любовь! — подумала она и отдалась этому чувству.