– Так, товарищ старший лейтенант. А для вас у меня радостная весть – вас отзывают с фронта и отправляют в Москву, – мордатый полковник с улыбкой посмотрел на Василия, полагая, что это действительно отличная новость. Тем сильнее его удивила реакция диверсанта.
– Так точно, товарищ полковник. Но разве я не нужнее и полезнее здесь?
– Это, товарищ Стольнин, решать не вам, – из голоса Твардова мгновенно исчезла теплота.
– Конечно, товарищ полковник. Просто, ну какой от меня прок в тылу?
– Я скажу тебе, товарищ старший лейтенант, точно то же, что и майору Антонову. Партия вам дело найдет. А пока иди, собирайся, отъезд сегодня же.
– Так точно.
Отдав честь, Василий вышел от Твардова со странным чувством.
«Наверное тренировать молодняк буду, делиться, понимаешь, боевым опытом», – мысль показалась Стольнину логичной, но радости не прибавила.
Одетый в камуфляж светловолосый человек среднего роста понуро шел к казарме…
Невероятно ожесточенные и кровопролитные бои, развернувшиеся на территориях Восточной Европы, дадут много пищи для режиссеров и сценаристов будущих лет. А пока миллионы людей убивали друг друга разнообразными способами и не думали останавливаться.
Гвардии старший лейтенант Никита Голенко, воевавший в составе Особой армии на новеньком танке ИС, не слишком задумывался о далеком будущем и геополитической обстановке. Все, что его интересовало в данный конкретный момент – куда сныкался этот ублюдочный фриц на своей не менее ублюдочной «четверке». Он успел уже сжечь несколько тридцатьчетверок, действуя из засад. И вот опять, стрельнув черт знает откуда и едва не попав, фашист словно испарился.
Дуэль звена Голенко с неизвестным противником продолжалась уже довольно долго. Никита понятия не имел, что ему противостоит экипаж самого Курта Книспеля, одного из лучших танкистов Вермахта.
– Двенадцатый, я Орел-Два, как слышите? – голос в радиостанции принадлежал летчику, барражирующему сейчас над этим районом.
– Я двенадцатый, слышу вас хорошо.
– Танкеры, ваш друг в четырехстах метрах от вас, на два часа, как поняли? – в голосе пилота явно слышалась снисходительность.
– Четыреста метров на два часа, вас понял, – Никита, будучи максимально сосредоточенным, не стал реагировать на небольшое высокомерие летуна.
Развернувшийся к противнику лбом советский танк неторопливо стал объезжать невысокий холмик, за которым как раз и прятался противник.
«Сейчас, сейчас, еще чуток», – мысли гвардейского танкиста не отличались в этот момент оригинальностью.
Несмотря на постоянное ожидание появления вражеского танка, тот все равно успел выстрелить первым. Но броня «Иосифа Сталина» выдержала. Стодвадцатидвухмиллиметровая пушка рявкнула в ответ. Попадание! Башню четверки перекосило, сорвав с погона. Откинулся люк. Из танка с трудом вылез человек. Он явно был ранен.