Многие годы Николас гадал, суждено ли ему найти ее или он умрет дряхлым стариком, так и не увидев эти глаза и волосы, если нужный момент никогда не настанет. Но нужный момент настал, и вот он здесь. И она тоже здесь. Какое невыразимое облегчение!
Он направился к ней, отлично сознавая, что многие гости наблюдают за ним. Как обычно. Потому что он граф и никто ничего о нем не знает. Лондонское общество обожает тайны, особенно если тайна связана с неженатым титулованным мужчиной. Кроме того, определенную роль играли его рост и комплекция, унаследованные от деда. Он просто подавлял окружающих. Немалое значение имели и темные длинные, забранные назад и перевязанные черной бархатной лентой волосы. Николас знал также, что окружающие видят в нем человека, далекого от цивилизации. И должно быть, они правы. Он знал, что его глаза способны становиться ледяными как сама смерть: еще один дар деда — черные глаза, при виде которых сразу вспоминаются чародеи, а может, и палачи.
Путь Николасу преградила танцующая пара. Николас немедленно отступил в сторону, заметив тревогу на лице мужчины, но при этом был так сосредоточен на ней, что даже не рассмотрел его лицо.
Все его чувства и интуиция подтверждали, что она действительно та, кого он искал. Сейчас она тоже вальсировала: партнер кружил ее по залу, и голубые атласные юбки вихрились и развевались вокруг нее. Она грациозно следовала за партнером, мужчиной постарше, достаточно взрослым, чтобы быть ее отцом. Только он не был пузатым и брыластым, как полагалось старику. Наоборот, он был высоким, стройным и грациозным, с голубыми, как летнее небо, глазами, почти такого же оттенка, как у девушки. Лицо слишком красивое, улыбка — слишком чарующая. Ее муж? Нет, конечно, она слишком молода.
Но Николас тут же невесело рассмеялся. Девушек зачастую выдают замуж в семнадцать лет, иногда даже в шестнадцать, за мужчин еще старше этого, который для своих лет выглядел бодрым, подтянутым — словом, настоящим живчиком.
Они проплыли в танце мимо Николаса. Он заметил, что ее глаза горят ярче, чем у партнера и что она явно возбуждена.
Николас продолжал неподвижно наблюдать за ними. Они кружились и кружились, и мужчина заботливо оберегал партнершу от столкновений.
Николасу не оставалось ничего, кроме как выжидать, что он и сделал, небрежно облокотившись на стену и скрестив руки на груди, под причудливой тенью большой пальмы с красным бантом на одной из ветвей. Он не знал, как зовут незнакомку, однако уже понимал, что она просто не может быть Мэри или Джейн. Нет, у нее экзотичное имя, но он не смог вспомнить ни одно, которое соответствовало бы ее образу.