Ну, у безрукого, так у безрукого. Поднимаемся вверх по дорожке. «Консервная банка» над самым морем. А рядом на поляночке за решеткой — осел. К колышку привязан. Увидев нас, он вытягивает шею, оттопыривает губы и вопит. Но его жалко — из-за короткой веревки он до миски с водой не может дотянуться.
— Тебе всех, Наташка, жалко, кроме меня.
— Интересно, за что же тебя жалеть надо? Здоровый мужик! Вон у тебя зубы какие огромные, как у осла, только белые, ха-ха!
Александр вдавливает меня в решетку, и я кричу, испугавшись осла.
— Вот! Это ты на осла похожа — орешь так же, губы оттопыриваешь и упрямая, как осел. Ослик ты!
Сначала была корова, потом хвостик, теперь ослик. А Дача Ковалевского — настоящий живой уголок, по школьному определению. Сенечка-безрукий гордо расхаживает по своему владению. Двор с такой же жестяной, как и наша времяночка, кабинкой душа посередине. Дом, увитый плющом, а рядом почему-то грядки с луком зеленым. Чтобы пожить на море какие-то пару недель, надо прописываться. Но Сенечка даже не спросил у Сашки документов. Тем лучше — Александр не паспорт взял, а военный билет. Младший лейтенант он всего. Но командовать любит. В голосе всегда повелительные интонации. Даже имя когда произносит — «Наташа», — и дальше должен последовать приказ.
* * *
Времяночка такая узенькая, что две казарменные коечки вместе не соединить. Сашка сидит на своей и доедает нашу неизменную яичницу, кусочком хлеба собирает расплывшийся белок со сковороды. Сопли. Или сперма. Ненавижу яйца! Скоро надо будет ехать в город и покупать билеты на поезд. В Ленинград возвращаться. В семью, в школу… Страшно! А вдруг меня не в школу, а на работу отправят? В булочную к Зосиной мамаше… Сашка пообещал проводить меня в школу первого сентября.
— Ты еще не все ногти съела? Могу тебе свои предложить…
Когда я нервничаю, то всегда ногти кусаю. С детства привычка. Но тогда это объяснялось глистами. Мать пичкала меня таблетками, а я грызла ногти до крови. Мой брат тогда жил с нами — я совсем маленькая была, он еще даже в армию не пошел. Мы как-то вечером собирались уже ужинать. Я стояла у большого стола, который был выше меня. И вдруг я почувствовала у себя в штанишках, на мне такие тепленькие штанишки в цветочек были надеты, что-то шевелящееся. Я засунула руку в штанишки и вытащила из них прямо на тарелку — глиста. Длинный и тонкий глист! Мой брат ударил меня и не стал ужинать. Я разрыдалась, и мама успокаивала меня. А мне так обидно было…
— Саша, а в Одессе лучше одеваются, чем в Ленинграде. Все бабы на платформах!