— Питер!
— Да, дорогая?
— Я просто хотела услышать твой голос. Чтобы убедиться, что это действительно ты.
Уголки его рта дрогнули.
— Я изменился?
— Немного.
— Не волнуйся, — невозмутимо ответил он. — Ночью все будет в порядке.
Слишком много жизненного опыта, чтобы изображать удивленную невинность. Слишком много искренности, чтобы делать вид, что ничего не понимаешь. Харриет вспомнила, как четыре дня назад они поздно вернулись из театра. Питер стоял у камина. Она сказала что-то смешное, что-то совсем необидное. Он резко обернулся и хрипло сказал: «Tu m'enivres!»
Его взгляд вспышкой молнии осветил все, что между ними было и будет. Слепящим светом, от которого режет в глазах, а потом наступает черная бархатная темнота… Харриет не сразу пришла в себя.
— Извини. Я не хотел будить всех диких зверей. Но, Боже мой, как я рад! Знать, что все в прошлом. И больше никаких диких кошек.
— Я была похожа на дикую кошку?
— Иногда ты меня пугала.
— Я не хотела. Во всяком случае, теперь это будет совсем другая кошка. Знаешь, у меня никогда не было кошки, хотя я очень их люблю.
Никто на свете, думала Харриет, не смог бы в ней этого заметить. Кроме старого Пола Делагардье, чей ироничный взгляд, как рентген, пронизывает тебя насквозь.
Под конец Питер заметил:
— Я сам себя не узнаю. Раньше мне нравилось французское вино и ласковые француженки. Впрочем, французское вино нравится и сейчас.
Яркие лондонские огни остались позади. Машина набирала скорость. Питер оглянулся.
— Мы не разбудили младенца, Бантер?
— Вибрация погубит вино, милорд.
Опять нахлынули воспоминания.
— Что ты думаешь о детях, Харриет? У нас будут дети?
— Не знаю. Я выхожу за тебя не ради этого. Я правильно поняла твой вопрос?
— Слава Богу! С ними столько хлопот, особенно в деревне. Так тебе совсем не хочется иметь детей?
— Во всяком случае, не целую кучу. Но, возможно, когда-нибудь мне захочется иметь ребенка…
— Своего собственного?
— Нет, твоего.
— Правда? — почему-то растерянно спросил он и, Помолчав, добавил: — А ты когда-нибудь думала о том, какой из меня получится отец?
— Я прекрасно знаю, какой: легкомысленный, слишком мягкий и… просто восхитительный! Но мне кажется, ты не очень этого хочешь.
— Я хочу, Харриет, просто я не очень уверен в себе. Наш род очень древний. Но посмотри сама: Сент-Джордж — бесхарактерный мальчишка, его сестра — чахлое создание. Да, в конце концов, посмотри на меня. Без царя в голове! Комок нервов и амбиций, как говорит дядя Пол…
— Вспомни, что Клер Клермон сказала Байрону: «Буду всегда помнить изысканность твоих манер, твою нежность и редкую красоту».