— Конечно, — сказал Макбрайд, — они расстроились. А кто бы не расстроился? (И из-за этого дурацкого вопроса его держат здесь целый день?)
— Вы не заметили чего-нибудь необычного?
— А, теперь понимаю, — сказал Макбрайд. — Тот парень, садовник, он стал белый, как простыня. Он этого не ожидал. У племянницы покойного была истерика. Хотя, похоже, она не слишком удивилась. Вам так не показалось, милорд?
Он вопросительно посмотрел на Питера, но Вимси в это время внимательно рассматривал георгины за окном.
— Что вы хотите этим сказать?
— Понимаете, когда вошел слуга и сказал, что нашли мистера Ноукса, она вскрикнула: «Ах! Дядя умер!»
— Она действительно так сказала? — спросил Кирк. Питер резко обернулся.
— Понимаете, все не совсем так. У Бантера был такой вид, что любой мог предположить самое худшее. В том числе я сам.
— Вы? — сказал Макбрайд. — Мне показалось, что вы не сразу в это поверили. — Он посмотрел на Кирка.
— Что еще говорила мисс Твиттертон?
— Она сказала: «Дядя умер, и все деньги пропали!» Так и сказала. А потом она хохотала, как безумная. Как будто ей ввели дозу ЛСД. Так все и было.
— Ну и что! — сказал Питер. — Вот вы, например, если я не ошибаюсь, спросили, нашли ли у покойного деньги.
— Совершенно верно, — согласился Макбрайд. — Но, согласитесь, ведь он не был моим родственником.
Разбитый наголову Питер опустил оружие и признал поражение.
— Полиция должна дать вам медаль, — сказал он. — Что вы обо все этом думаете?
— Ничего, — коротко ответил Макбрайд и вернулся к столу. — Простите, инспектор, я вам еще нужен? Я должен возвращаться в Лондон.
— Хорошо. У нас есть ваш адрес. Прощайте, мистер Макбрайд, и большое вам спасибо.
Когда дверь за ним закрылась, Кирк посмотрел на Питера:
— Все верно, милорд?
— Совершенно верно.
— Хорошо, а теперь, думаю, нужно пригласить мисс Твиттертон.
— Попрошу жену привести ее сюда, — сказал Питер и вышел. Старший инспектор сидел в кресле Мерлина и задумчиво потирал руки.
— Прекрасный человек, Джо, — сказал Кирк. — Сливки общества. Приятный и обходительный. И очень образованный. Но он чувствует, откуда дует ветер, и этот ветер ему не нравится. Его маленький недостаток.
— Но, — возразил констебль, — трудно представить, что Агги Твиттертон могла тюкнуть старину Ноукса молотком по темечку. У нее и силенок-то не хватит.
— Ничего нельзя сказать заранее, друг мой. Женщина в ярости намного страшнее мужчины. Это Редьярд Киплинг. Милорд и сам это знает, но ему воспитание не позволяет говорить об этом вслух. Уж лучше бы он сам мне все рассказал. Ан нет! Предоставил это Макбрайду. Ведь прекрасно понимал, что рано или поздно я все равно обо всем узнаю.