То, что министр дал ему столь важный документ, показывало его добрую волю. Приятно было и то, как щедр был к нему дон Кроче. И все равно Пишотта не верил им. Прежде чем распрощаться с Треццой, он попросил министра написать Гильяно записку, которая подтверждала бы, что их встреча действительно состоялась. Трецца отказался.
Когда Пишотта вернулся в горы, Гильяно с пристрастием допросил его, заставляя вспомнить и повторить каждое слово. Пишотта показал Гильяно пропуск с красной каймой и высказал удивление, почему министр дал ему этот пропуск — ведь это же опасно для министра, тут стоит его подпись.
— Ты настоящий брат мне, — сказал Гильяно, похлопав его по плечу. — Ты куда подозрительнее меня, а вот ведь так мне предан, что будто ослеп. Наверняка дон Кроче попросил его дать тебе этот пропуск. Они надеются, что ты им воспользуешься, приедешь в Рим и станешь их осведомителем.
— Ах он потаскухин осел, — вскипел от ярости Пишотта. — Уж я воспользуюсь этим пропуском — поеду туда и перережу ему горло.
— Нет, — сказал Гильяно. — Храни этот пропуск. Он нам пригодится. И еще одно. Похоже, конечно, что это подпись Треццы, но я не уверен, что это так. Это подделка. И когда им будет выгодно, они всегда могут сказать, что пропуск недействителен. А если им будет выгодно иначе, то скажут, что пропуск в полном порядке, и представят запись, что он выдан Треццой…
Пишотта признал, что это выглядит разумно. Он все больше удивлялся тому, что Гильяно, такой открытый и честный, способен легко разгадывать махинации своих врагов…
— Тогда как же можем мы верить, что они сдержат свои обещания? — сказал Пишотта. — Почему мы должны им помогать? Мы политикой ведь не занимаемся.
Гильяно задумался. Аспану всегда был циником и человеком жадноватым. Они не раз ссорились из-за того, как делить награбленное: Пишотта требовал увеличить долю отряда.
— А у нас нет выбора, — сказал Гильяно. — Если коммунисты придут к власти, они никогда мне не простят. Так что сейчас наши друзья и товарищи по оружию — это христианские демократы, министр Трецца, кардинал Палермский и, конечно, дон Кроче. Самое главное для нас — сдержать коммунистов. Мы встретимся с доном Кроче и обо всем договоримся. — Он помолчал и потрепал Пишотту по плечу. — Это хорошо, что ты вынул из кардинала записку. Да и пропуск тоже нам пригодится.
Но Пишотта все еще не был убежден.
— Мы выполним за них всю черную работу, — сказал он. — А потом будем, точно нищие, выклянчивать у них прощение. Я никому из них не верю — они разговаривают с нами так, будто мы глупее девчонки, которой можно пообещать все сокровища мира, только бы уложить в постель. Я считаю, мы должны драться за себя и то, что мы добываем, оставлять себе, а не раздавать беднякам. Мы же давно могли бы разбогатеть и жить как короли в Америке или Бразилии. Вот как надо поступать, тогда можно и не считаться с этими pezzonovante.