Мрачно улыбаясь, Пишотта встал над телом и выпустил еще один заряд в голову Маркуцци. Затем вынул из его руки пистолет и снял висевшее на ремне ружье. Он выгреб из кармана его куртки патроны и положил в свою. Затем быстро и методично пристрелил всех четырех мулов — предупреждение всем, кто намеревался — даже косвенно — помочь врагам Гильяно… Он стоял на дороге с лупарой в руках, ружьем убитого через плечо и заткнутым за пояс пистолетом. Никакого чувства жалости он не испытывал и был удовлетворен сделанным. Ибо, несмотря на любовь к своему другу, он по-своему состязался с ним. И хотя Аспану признавал главенство Тури, но всегда считал, что должен доказать свое право на дружбу, предстать таким же смелым и таким же умным. Теперь он тоже перешагнул магический круг юности, общества и присоединился к Тури уже вне этого круга. Этим поступком он навсегда связал себя с Тури Гильяно.
Через два дня, как раз перед вечерней трапезой, Гильяно ушел из монастыря.
Аббат проводил его до ворот, где ждал Пишотта. Он вручил ему на прощанье подарок, статуэтку черной девы Марии, копию той, что принадлежала Марии Ломбарде, матери Гильяно. У Пишотты была американская зеленая спортивная сумка, и Гильяно положил черную деву туда.
Хотя аббат искренне привязался к Гильяно, его привязанность объяснялась и корыстью. Он понимал, что этот парень однажды станет силой, с которой будут считаться на Сицилии. Ну, а Тури Гильяно был полон благодарности. Аббат спас ему жизнь, более того, он многому научил его и был прекрасным собеседником. Аббат разрешил ему даже пользоваться своей библиотекой.
Аббат и Тури Гильяно обнялись.
— Я ваш должник, — сказал Тури. — Вспомните обо мне, если потребуется какая-либо помощь. Что бы вы ни попросили, я сделаю.
Аббат похлопал его по плечу.
— Христианское милосердие не требует оплаты, — сказал он.
Но это была просто затверженная формула… Обещание же Гильяно он запомнит.
Несмотря на протесты Пишотты, Гильяно взвалил спортивную сумку на плечо, и они вышли из монастырских ворот. И ни разу не оглянулись.
С выступа скалы близ вершины Монте д’Оро Гильяно и Пишотта могли наблюдать за городком. Всего в нескольких километрах под ними в домах зажигались огни, сражаясь с наступающей темнотой. Гильяно даже почудилось, что он слышит музыку из громкоговорителей на площади, которые регулярно транслировали передачи из Рима для увеселения горожан, если им вздумалось погулять перед ужином.
Но расстояния в горах обманчивы. Потребовалось бы два часа, чтобы спуститься в Монтелепре, и четыре часа, чтобы вернуться наверх. Гильяно и Пишотта играли здесь еще детьми; они знали каждый камень на этой горе, каждую пещеру и каждый туннель. За краем ближайшей скалы находился грот Бьянка, любимая пещера их детства, размером больше любого дома в Монтелепре.