Сложив свои нехитрые пожитки, наша недружная компания поехала на автовокзал. Мы отправлялись в Париж, а Крис, Нико, Эрнест и вновь присоединившаяся к нам Анита собирались совершить тур по тем городам Германии, где ещё должны были пройти концерты Type O Negative, — Штуттгарт, Кёльн и Лейпциг. Эрнест от души радовался, что мы не едем вместе с ними.
Я была готова забрать Нико у Кристины (думаю, на пару дней мамуля с удовольствием бы его приютила, да и папуля бы не возражал), но Крис отказалась, мотивируя это тем, что «ему потом будет что вспомнить!». Я с болью в сердце смотрела на сонного Николя и искренне жалела его за то, что ему досталась такая ненормальная мамаша.
На автовокзал за компанию с нами поехал и Аксель — якобы проводить. Эрнест уговаривал его остаться дома, но Аксель был упрям в своём решении нас сопровождать! «Неужели ради меня?» — с надеждой спрашивала я себя.
Ещё на лестнице я пристала к Кристине:
— О чём вы с ним говорили?
— О тебе.
— И что он сказал?
— Что ты забавная.
— Забавная?! — разочарованно протянула я. — И всё?
— А ещё милая…
— А ещё?
— А ещё красивая…
— А ещё?
— А ещё бьёшь метко!
Прощания были недолгими. Автобус в Штуттгарт отправлялся только в девять часов, так что «долбаные французы», то есть мы, уезжали первыми. Рено занимался саморекламой — настойчиво звал Эрнеста и Аниту на рок-фестиваль во Франкфурте, где через две недели выступали Strange Girls.
Я всех перецеловала (и даже злюку Эрнеста), а у щеки Акселя задержалась немного дольше, чем полагалось.
— Вот выучу немецкий и обязательно к тебе приеду! — сказала я, бесстрашно глядя ему в глаза.
Аксель повернулся к Кристине, ожидая перевода.
— Нет! Переведёшь ему, когда я уеду.
— Тогда уезжай!
— И тебе всего доброго…
Я встала на подножку, махая им на прощанье, но Марк силком втащил меня в автобус, сообщив водителю, что все тела погружены и можно ехать.
Луи уступил мне место у окна, а сам сел рядом. Я ещё долго смотрела сверху на Акселя, пытаясь пой мать его малахитовый взгляд. Луи сходил с ума от злости, но, честно говоря, мне было наплевать. Даже Кристина сказала, что я веду себя с ним просто по-свински.
— Наконец-то мы уезжаем, — проворчал Луи, когда автобус тронулся с места.
— А мне понравилось…
— Понравилось что? Лупить того немца или целовать?
Мне было трудно выбрать, и я отвернулась к окну. Любвеобильность моя меня точно до добра не доведёт!
30 июня 2003 г.
По возвращении на родину Луи не давал о себе знать два дня, а потом вдруг позвонил и пригласил в кафе. Ради этого он готов был даже ехать в Сен-Манде. Наверное, понял, что всё равно не добьётся от меня извинений, демонстрируя свою жгучую ревность. Я сначала отказывалась, но, когда он пообещал принести фотографии, сделанные во время концерта, согласилась.