«Лакшми» наконец вошел в док, началась разгрузка, и возникла суматоха, но, как всегда, женщина усложнила жизнь Херберта больше, чем следовало. По тому, как она была одета и держалась, он понял, что дама занимает высокое положение, к тому же она была в трауре. Она осталась ждать в доке — обычное поведение для человека ее положения — в состоянии невероятного возбуждения, потому что, судя по всему, капитан отказывался отдать ей часть ее вещей. Когда Херберт неохотно к ней подошел, она обмахивалась восточным веером с такой скоростью, что ее шляпка довольно смешно подскакивала на кудряшках.
Он понял, расспросив женщину, что ее слуга и капитан исчезли в одном из складских помещений вместе с ее драгоценностями. Они лежали в сейфе корабля, но, когда она послала своего человека их забрать, капитан повел себя просто возмутительно и стал настаивать на более высокой плате за проезд, чем та, о которой они договорились заранее. Она умоляла Херберта догнать их, а поскольку он не мог ей отказать, чтобы не выглядеть в ее глазах трусом, то принялся молиться о том, чтобы проблема разрешилась до того, как он их найдет.
Он решил, что они выбрали склад, потому что там темно и потому что там легко услышать шаги постороннего, так громко стучат сапоги по гниющим доскам. Однако они не услышали Херберта, потому что дородный капитан в тюрбане громко кричал на другого индуса, более высокого и более светлокожего, который стоял молча и совершенно неподвижно. На ящике лежал кусок шелка, и даже тусклого, падающего из маленького грязного оконца света хватило, чтобы разложенные на нем драгоценности засияли всеми цветами радуги. Херберт с благоговением смотрел на них не в силах отвести глаз, он видел много самых разных камней, но таких — никогда. Судя по тому, как они переливались и сверкали, это могли быть только бриллианты, но ему не доводилось встречать бриллиантов таких потрясающих цветов.
Из криков капитана он понял, что тот требовал астрономическую сумму за безопасный провоз драгоценностей, а когда Херберт с опаской вышел из тени, капитан положил свою мясистую руку на широкий кожаный ремень. На самом деле он положил ее на рукоять невероятно большого клинка, судя по размерам великолепно отделанных ножен. Херберт Пейси никогда не отличался особой храбростью и не смог бы объяснить, что заставило его сделать шаг вперед. Скорее всего, бриллианты, потому что он, к собственному изумлению, вдруг почувствовал, что они подчинили его себе. Он исключительно вежливо представился обоим мужчинам, сообщив им, что он агент Корабельной и Таможенной службы ее королевского величества, и спросил, не может ли он им помочь. Он подобрался к драгоценностям насколько мог близко. Оказалось, что они еще прекраснее, чем он себе представлял, хотя они были размером чуть больше сапожной пуговицы. И среди них — совершенно невероятно! — лежал бриллиант цвета крови.