Когда мы покончили с чаем, меня повели вверх по широкой центральной лестнице из мрамора, и пока мы поднимались, я увидела пейзажи Тернера и Констебля, висящие на стенах. Говинда безмолвно следовал за нами, и меня это несколько нервировало, хотя леди Герберт не обращала ни малейшего внимания на его присутствие. Мы продолжали идти вверх по лестнице, пока не оказались на самом верхнем этаже дома. Там Говинда достал из кармана сюртука медный ключ и открыл одну из дверей на площадке. Комната оказалась маленькой, с голыми стенами, выкрашенными в аметистовый цвет марокканских двориков, — я еще никогда не видела ничего подобного во внутреннем убранстве лондонских домов. Около стен стояли высокие индийские комоды с огромным количеством маленьких ящичков с замочными скважинами.
Леди Герберт принялась доставать из них самые изумительные вещи, одну за другой, а Говинда, такой же непроницаемый, как и прежде, стоял на посту у двери. Моим глазам предстали букеты из бирюзы и мелкого жемчуга; розы, вырезанные из поразительной красоты коралла и окруженные листочками из нефрита; ожерелья из желтых бриллиантов и браслеты из рубинов и изумрудов, оправленных в золото; сережки из сапфиров цвета морской волны, золотые и обсидиановые броши и нитки огромных серых жемчужин. Я была так потрясена, что вскоре уже перестала воспринимать мир вокруг. И тут она показала мне камни, некоторые были не обработаны; леди Герберт рассказала мне, что правители Индии и Персии предпочитают нешлифованные драгоценные камни и на Востоке не принято гранить бриллианты, чтобы они отражали и рассыпали свет, как это делают у нас.
Я была так ослеплена всем этим великолепием, что уже даже восклицать больше не могла, потому что каждая новая вещь оказывалась прекраснее предыдущей. Разумеется, я восхищаюсь красотой драгоценных камней, как и многие представительницы нашего пола, но никогда не ощущала столь могучей страсти, каковой явно подвержена леди Герберт, и никогда не испытывала сильного желания обвешивать себя сверкающими побрякушками. Более того, меня бы это очень отвлекало от нормальной жизни.
Когда леди Герберт открыла все до одного ящички и показала мне их содержимое, она потянулась ко мне и взяла в руки мой медальон.
— Это он вам его подарил? — тихо спросила она, и я смогла лишь кивнуть в ответ.
Я раскрыла медальон, чтобы показать ей локон седых волос, который храню внутри, и она принялась долго и внимательно его разглядывать, словно тщательно что-то обдумывала.
— А почему бы вам не сделать из волос настоящий траурный амулет, моя дорогая? Нехорошо хранить дух умершего человека взаперти.