И вот мы остались только вдвоем, Ваша мама и я. Я попросила её, чтобы она сделала петлю для меня, сама я не была на это способна из-за возбуждения. Мы еще раз обнялись напоследок и отбросили дорожную корзину, на которой стояли. Я все-таки достала ногами до пола, веревка оказалась слишком длинной. Я посмотрела направо, затем налево, все висели в ряд, все были мертвы. Мне же не оставалось ничего другого, как только попытаться освободиться от веревки…»
Достоверны ли приведенные выше сведения? Можно ли верить документам, отчетам, свидетельствам лишь с одной, т. е. немецкой, стороны? Где экспертное заключение независимых и непредвзятых свидетелей? Увы, его нет. Где документы следственных дел советских военных трибуналов? Где отчеты советской военной прокуратуры? Их тоже нет. Почему же мы должны верить заявлениям. одной, причем явно заинтересованной, стороны?
Вопрос хороший. Сильный, можно сказать, вопрос. Вполне соответствующий «новому мышлению», нормам и принципам правового государства. Правовое государство, как известно, предполагает наличие большой популяции адвокатов. Незыблемый принцип адвокатской работы известен: «Меня н&интересует, совершал ли мой клиент инкриминируемое ему преступление, но я докажу, что обвинение не соответствует букве закона». Судя по тому, что многие адвокаты становятся состоятельными людьми, этот принцип неплохо работает.
И тем не менее далеко не всегда и не все убийцы и насильники, нагло улыбаясь, выходят на свободу прямо из зала суда. К счастью, платный адвокат не является единственным участником процесса — есть еще присяжные заседатели, есть судьи, имеющие столь же правовое право принимать решение ex aequo et bono (по совести и справедливости), опираясь не только на букву закона, но и на «внутреннее убеждение» (это, кстати, вполне узаконенный российским УПК термин).
По совести и справедливости, каждому должно быть ясно, что чудовищные преступления, совершенные в годы Второй мировой войны, далеко не всегда (если не сказать жестче — «почти никогда») могут быть установлены в рамках формально-бюрократических процедур. Какая «комиссия независимых экспертов из нейтральной Швейцарии» установила факт зверского убийства жителей белорусской деревни Хатынь? Где документы? Где независимые свидетели? Впрочем, некоторые документы, как ни странно, сохранились. В архиве. Поэтому их можно с полным основанием назвать «архивными документами» (на некоторых читателей эти два слова производят магическое действие). В отчете командира 118-го полицейского батальона (сформирован из военнопленных Красной Армии в Киеве) карательная операция, проведенная в Хатыни 22 марта 1943 г., описана следующим образом: