Караваны собранных ценностей тут же были отправлены в Смоленск, где была произведена предварительная сортировка. Золотые и серебряные монеты были напрямую направлены частью обратно в Киев, Минск и Варшаву для обеспечения выплаты содержания армии, а большей частью в Белоозеро, в казну. Утварь и посуда, наиболее искусно исполненные, итальянской, французской, испанской, чешской, голландской, английской и немецкой работы, ну и наиболее удачные из польской, отправились в кремлевскую сокровищницу, для последующего использования по прямому назначению либо дипломатических подарков, а та же, что попроще, коей оказалось множество, — на переплавку. Часть церковной утвари, кою можно было использовать без передела и удаления неподобающих православию символов, была передана церкви, а остальное — на переплавку. Вылущенные из предназначенной на переплавку утвари драгоценные камни также ушли в кремлевскую сокровищницу.
Европа вздрогнула… от восхищения! Так ограбить страну и при этом избежать массового бунта… да-а-а, такое еще никому не удавалось. Впрочем, совсем избежать волнений не удалось. Но, к моему удивлению, направлены они в подавляющем большинстве были отнюдь не против моих войск. Во Львове, Галиче, Тарнополе, Остроге, Луцке и еще десятке городов, которые по Сандомирскому договору уже относились к моим землям и в коих никакого изъятия не было (на хрен грабить собственных подданных-то?), взволновалось местное население. И под предлогом того, что у них-де тоже имеются эти «разжигатели войны», принялось грабить богатых и разорять костелы. Но я предполагал, что в период проведения этой операции вероятность возникновения проблем резко возрастет на всей оккупированной территории, а не только там, где она будет проводиться. Поэтому всем начальникам гарнизонов в присоединенных областях были разосланы приказы не допустить волнений, выступившим разъяснять, что они-де живут ныне уже в ином государстве, где за бунты наказание куда как строго, а буде не поймут — не останавливаться для наведения порядка ни перед какими мерами. Что и было сделано. Все волнения практически мгновенно сошли на нет. На участвовавших в бунте, коих удалось установить, был наложен штраф, около тысячи зачинщиков были выпороты, около десятка наиболее упорствующих — повешены, разграбленное — конфисковано в государеву казну, а возле подвергнувшихся грабежу и насилию домов и костелов выставлены «во избежание» караулы. В польских же и литовских землях отчего-то прошел слух, что-де сами москали до сего додуматься не могли. И что во всем этом виноваты проклятые евреи. Вот уж многострадальное племя… После чего пришлось разбираться и с попытками еврейских погромов.