После окончательного замирения сей свары я повелел собрать по изрядно обезлюдевшим кочевьям сироток (поскольку кочевники, памятуя старый, еще дочингисхановский кочевой закон, не резали мальчиков, не достигших ростом тележного колеса) и отдать их в монастыри. Из милосердия, иначе бы все равно с голоду перемерли, ну и еще с прицелом на то, чтобы, когда они подрастут, из них воспитали бы проповедников для последующего распространения среди подвластных мне народов христианских традиций мира и человеколюбия (и не хрен ржать, лучше Библию почитайте). Да и вообще, здесь люди долго еще будут самоидентифицироваться в первую очередь по религиозному признаку, поэтому я решил предпринять усилия для того, чтобы в России как можно более умножилось число православных. В чем меня горячо поддержал и патриарх…
Ну и на сем испомещение было закончено. Тем же, кто вошел в разряд новиков после этого, пока светило лишь денежное и хлебное довольствие, кое для поместного войска, по большей части кормящегося с земли, в мирное время было весьма скудным… Если, конечно, они не являлись наследниками отцова поместья, сохранявшегося за ними после гибели отца и по малолетству. Но таковых за последнее время было мало. Поместное войско не понесло шибко больших потерь в Южной войне, да и с нее прошло уже почитай десять лет. Так что беспоместных дворянских недорослей, принужденных вследствие этого сидеть на отцовой шее, вошло в возраст довольно много. Ведь семьи здесь куда как многочисленные… А согласившимся отправиться поучиться морскому и военному делу в Соединенные провинции сразу же был положен твердый оклад в те же полтора рубля в месяц, помимо того жалованья, что им выплачивалось в армии и на флоте Соединенных провинций, а также заявлено, что при новом испомещении они будут испомещены в первую голову…
Наиболее же продвинулась реформа артиллерии, в особенности полевой. Артиллерия перешла на постоянные штаты. Без всяких там «по одному пушкарю на пяток пушек и сорок мужиков из посошной рати, приданных ему в помощь на время стрельбы». На каждое орудие были сформированы полноценные расчеты, коим положено денежное, вещевое и хлебное довольствие. К настоящему моменту было сформировано четыре артиллерийских полка полевой артиллерии, в которых по окончании реформы должно было быть по тридцать два шестифунтовых орудия полевой артиллерии, шестнадцать двенадцатифутовых «длинных» орудий и шестнадцать гаубиц четвертьпудового и полупудового калибра. И один осадный полк с восемнадцатью шестидесятифунтовыми дальнобойными пушками и восемнадцатью двух- и трехпудовыми мортирами. С учетом того что в каждом пехотном полку планировалось иметь еще батарею легких трехфунтовых полевых пушек, стреляющих лишь бомбами и картечью, благодаря чему их стенки можно было бы сделать более тонкими, вследствие чего они могли перемещаться по полю боя силами расчетов, даже без конной тяги, а на конной тяге и галопом, общее количество (без осадных и крепостных орудий) полевой артиллерии в русской армии по окончании военной реформы должно было составить более трехсот стволов. Каковое число я считал вполне достаточным на данный момент, ибо большего числа стволов полевой артиллерии не имела ни одна современная армия мира. Не говоря уж об уровне подготовки расчетов. Впрочем, с артиллерийскими командирами пока были проблемы. Проблему офицеров я кое-как закрыл, набрав выучеников царевой школы, которые имели вполне серьезную математическую подготовку, но вот с командирами орудий и артиллерийскими сержантами дело пока обстояло намного хуже. Однако со временем проблема обещала разрешиться, так как при каждом полку были открыты полковые школы…