— Может быть, потому, что мы не враги, — спокойно отозвался гость.
— Не враги… да, пожалуй, пока не враги. Но кто знает, как оно повернется в будущем?
— Кто может ведать будущее? — усмехнулся гость. — Один Господь. Но пока, — он подчеркнул это слово голосом, — мы не враги. Пока мы как минимум партнеры. Причем во многом благодаря терпению и воле моего государя и вопреки глупости некоторых подданных вашего короля.
— Да успокойтесь же наконец, столько лет прошло, — устало отозвался хозяин дома. — Вы же знаете, что это была инициатива этого ублюдка Карра. Он вообще был большим любителем ядов. Да и ваш господин тоже хорош… Одним махом отправить на тот свет столько подданных короля… И вообще, — в тоне хозяина дома послышались сварливые нотки, — у вас странный способ уговаривать меня принять предложение вашего господина. Припоминая старые обиды…
— А я не уговариваю.
— Вот как? И почему же?
Гость улыбнулся.
— Да потому, что вы его уже приняли!
Хозяин дома несколько мгновений изумленно пялился на гостя, а затем громко расхохотался. Так, что дверь кабинета даже приоткрылась и в узкую щель заглянул встревоженный дворецкий.
— Нет, ну вы наглец, наглец… Если все агенты вашего господина такие же, я понимаю, как вам удалось обскакать на повороте нашего малыша Карла и уломать эту итальянскую сучку пообещать отдать вашему господину руку ее младшей дочери. — Он замолчал и некоторое время сверлил гостя взглядом. А затем внезапно подошел к креслу, уселся в него и накрылся пледом. — Да, вы правы, — произнес он уже вполне спокойным голосом, — я принял его. Но… вас не смущает, что я под эдиктом?
Гость сделал рукой некий неопределенный жест.
— Нет. К тому же не думаю, что это надолго.
Хозяин дома слегка подался вперед.
— Не думаете или…
— Не думаю, — спокойно отозвался гость. — Ну посудите сами — после таких обвинений такого должностного лица его либо отправляют на плаху или уж в самом крайнем случае в Тауэр, либо… в конце концов прощают. — Гость демонстративно окинул взглядом кабинет, в котором они находились, как бы намекая, что это место никак не может быть Тауэром. — А вот в политику вас несомненно больше не пустят. Если только в качестве чьей-то марионетки. Впрочем, вы и сами это понимаете и, я думаю, на марионетку никогда не согласитесь. А торчать в своем поместье, ожидая, когда за вами придет смерть, противно вашей деятельной натуре и острому уму. Так что… — И он развел руками, показывая, что у его визави нет иного выхода.
Хозяин дома несколько мгновений переваривал его слова, а затем усмехнулся.