— Ник, я даже не знаю… Спасибо огромное!
— Да что там, — он встал и уже стоя пробежался одной рукой по клавиатуре на экране возникла красивая узорчатая заставка, а потом он стал спокойно-серым. — Скоро начнет собираться народ, так что давайте спасать вашу репутацию. Тут есть боковой выход, он вообще-то на элементах, но мой компьютер связан со всей системой, он эту защиту запросто снимает. Идемте, я ввел пятнадцать минут.
Мы прошли через помещение, смежное с той самой студией — огромное зеркало резануло глаза отраженным солнечным светом, а в студии за прозрачной стеной было темно, наверное, она освещалась только искусственно. Я повернула голову, словно всматриваясь в темное пространство — на самом деле я просто отворачивалась от зеркала, ни за что на свете я не взгляну больше в это зеркало…
В узком коридоре тоже было темно, я споткнулась и схватилась за руку Ника. Внезапно снова всплыло, возникло из непроглядной тьмы жуткое, наползающее, неотвратимое — фантасмагория… Ведь она родилась где-то здесь, еще немного — и я перестану верить, что она закончилась. Твердые пальцы Ника, эта единственная опора в бесконечной темноте… Удалось ли ему узнать хоть что-нибудь? Он ничего не сказал, но ведь я сама все время говорила о телефонном звонке. А спросить его сейчас — нельзя, как нельзя говорить в полночь о привидениях и в доме приговоренного — о смерти… Фантасмагория затаилась где-то здесь, она только и ждет… Перестать, немедленно взять себя в руки!
Когда мы вышли на свет позади огромного здания телекомпании, на руке Ника темнели круглые отметины моих пальцев. И глаза у него были в мелкую красную сеточку, с припухшими утомленными веками, сощуренными от солнца. Снова стало нестерпимо-стыдно: человек работал всю ночь, он делает все, чтобы помочь мне, мне — боящейся обыкновенной темноты… Наверное, мне всегда будет стыдно и неловко перед этими спокойными, все время улыбающимися глазами. Жаль.
— Запись кончается раньше, чем у вас разбился бокал, — заговорил Ник так, словно мы уже полчаса развивали эту тему, и я не вздрогнула, не напряглась — просто слушала, заглядывая на ходу в его лицо. — Или он вообще не разбивался. Понимаете, по вашему рассказу выходило, что вы потеряли сознание перед камерой или что-то вроде того. Но если бы произошло что-нибудь подобное, мой компьютер бы это зафиксировал, он фиксирует все, что хоть как-то выходит за рамки. Получается, что вы отснялись и просто ушли, без всяких происшествий.
Просто ушла — в фантасмагорию. Просто сошла с ума. Удивительно, насколько отстраненно я могу это воспринимать сейчас. Просто шагая по узкой пыльной улочке, каких много на задворках широких центральных кварталов, рядом с нескладным компьютерщиком. Того, о чем он говорит, не может быть… а почему? Потому что все случившееся произошло реально, я уже доказала это себе… А теперь вот: не разбивался бокал.