— Этого достаточно?
Он кивнул.
— Надо будет еще на пенициллин.
— Сколько угодно. Только достаньте. Но она поправится?
— Если не будете гонять ее на панель. По крайней мере, к русским. Они все больны.
— Она не проститутка.
— А я не доктор. Что за тонкости. — Он встал, чтобы уйти.
— Во сколько завтра?
— После наступления темноты. Но, пожалуйста, не так поздно, как сегодня. Даже ради Дэнни.
— У меня нет слов для благодарности.
— Вам и не надо меня благодарить. Заплатите и все.
— А насчет нее вы ошибаетесь, — сказал Джейк, удивляясь, к чему он это говорит. — Она порядочная женщина. Я люблю ее.
Лицо Розена смягчилось. Он удивился словам, взятым из забытого языка.
— Да? — Он снова отвел уставшие глаза в сторону. — Тогда не спрашивайте об аборте. Просто давайте ей таблетки.
Джейк подождал, пока на лестнице не затихли его шаги, и закрыл дверь. Не спрашивать. А как он может не спросить? Все равно что рисковать своей жизнью. Вопрос гигиены. Он поставил чашку в раковину. Выключил свет и, обессиленный, пошел по коридору.
Она спала. Умиротворенное лицо в мягком свете лампы. Именно так он всегда и представлял себе. Они оба в постели, в его постели, слились в объятиях, как будто нет никакой войны. Но пока все было не так. Он опустился в кресло и снял ботинки. Подождет здесь до рассвета, потом разбудит Ханнелору, чтобы дальше дежурила она. Но пружины в кресле не давали ему покоя, как и мысли. Он встал, подошел и, не снимая формы, лег с другой стороны кровати. Поверх простыни, чтобы не будить ее. Когда он протянул руку, чтобы выключить свет, она беспокойно пошевелилась во сне. А потом, когда он уже лежал, уставившись в темноту, взяла его руку и сжала.
— Якоб, — прошептала она.
— Ш-ш. Все нормально, я здесь.
Она беспокойно метнулась, медленно помотав головой из стороны в сторону, и он понял, что она спит, а он — часть ее сна.
— Не говори Эмилю, — сказала она, словно голос ее был где-то не здесь. — О ребенке. Обещай мне.
— Обещаю, — сказал он. Тело ее расслабилось, рука мирно покоилась в его руке, а он, широко раскрыв глаза, лежал, уставившись в потолок.
Лина проспала почти весь следующий день, словно одно присутствие Джейка рядом дало ей наконец поболеть, отменило необходимость вставать. Он же тем временем занялся делами: джип, как ни странно, был на месте; снял деньги со своего армейского счета; закупил продукты в гарнизонной лавке, уставил ими все полки, завалил весь пол; взял смену одежды на Гельферштрассе. Мелочи быта. Бросил старенькую портативную машинку в мешок с одеждой. Сказал старикам, что отлучится на день-два, и спросил, если у них еда, которую он может забрать? Еще банки. Старик вручил ему что-то завернутое в бумагу, размером с кусок мыла.