— В Германии давно уже никто не ел масла, — сказал он, и Джейк кивнул, как конспиратор.
В пресс-центре, куда он заглянул, чтобы забрать почту, были сэндвичи и пончики. Он наполнил ими еще один пакет.
— О, кому-то везет, как я посмотрю, — сказал Рон, вручая ему пресс-релиз. — Сегодняшняя программа, если тебе интересно. И подробности ужина, организованного американской делегацией, — отлично повеселились. Нет, правда. Я слышал, Черчилль здорово нажрался. Возьми сэндвичи с окороком, они это любят. У самих фройляйн теперь окорочка худоваты. Резинки нужны?
— Слушай, ты дождешься.
Рон усмехнулся:
— Потом сам спасибо скажешь. Ты же не хочешь вернуться домой с гнойником между ногами. Кстати, в кинохронике ты всем понравился. Материал, наверное, пойдет.
Джейк озадаченно посмотрел на него и просто пожал плечами, не желая продолжать разговор.
— Не исчезай, — сказал Рон вслед торопливо уходившему Джейку.
Но он уже исчез. Потсдам вместе с алкашом Черчиллем был уже за миллионы милей от него. Проезжая мимо флагов перед штаб-квартирой, он вдруг почувствовал, что покидает чужую страну, салютующую сама себе — поставщику жратвы в консервах. Он оглядел полные рюкзаки на соседнем сиденье. Будут есть из банок, но зато будут сыты. При ярком солнечном свете виллы и деревья Грюневальда были прекрасны, как всегда. И как он не видел этого раньше? Мчась по Курфюрстендамм, он не замечал руин — только радостное утро. На мгновение ему показалось, что улица, как и прежде, вся в магазинах. Важно, чтобы Лина как можно больше пила, — не будет обезвоживания. Суп — лекарство каждой мамочки.
Как и предсказывал Рон, Ханнелора налегла на сэндвичи.
— Боже мой, ветчина. И белый хлеб. Неудивительно, что вы выиграли войну, если так питались. А мы голодали.
— Один хоть оставь, а? — сказал он, видя, как она поглощает сэндвичи. — Как Лина?
— Спит. Так может спать только она, отключилась. А это что?
— Суп, — сказал он, ставя кастрюлю на газовую плиту.
— Суп, — повторила она, как ребенок в рождественскую ночь. — Еще банка найдется? Моя подруга Анна-Мария будет так благодарна.
При мысли о том, что она уберется из квартиры, он, расщедрившись, вручил ей две банки и пачку сигарет в придачу:
— Это тебе.
— «Лаки-Страйки», — произнесла она по-английски. — Вы — неплохой парень.
Когда он принес суп, Лина уже проснулась и смотрела в окно. Все еще бледная. Он пощупал ей лоб. Уже лучше, чем вчера, но температура еще держится. Он стал кормить ее супом, но она, сев прямо, забрала у него ложку.
— Я сама.
— Мне нравится тебя кормить.
— Ты из меня инвалида сделаешь. Я и так обленилась.