— Работаем так поздно? Надо бы и отдохнуть, с таким ранением.
— Почти закончил.
Но на самом деле у него на это, похоже, ушло много часов. Он стукал по каждой клавише машинки отдельно, заныло плечо. Потом увидел, что нужен еще один подтверждающий документ, и снова полез в стол. Нашел в нижнем ящике, рядом с припрятанным лаком для ногтей из Штатов. Значит, у Джини есть друг. Он заправил новую анкету в машинку и начал печатать, так же внимательно, чтобы ничего не напутать. Он почти закончил, когда от двери на анкету упала тень.
— Что вы делаете? — сказал Мюллер. — Охранник сказал…
— Заполняю для вас некоторые анкеты.
— Это может сделать Джини, — настороженно сказал он.
— Не эти. Садитесь. Я почти закончил.
— Сесть? — спросил он и от удивления отвел плечи назад. Кадровый военный.
— Вот, — сказал Джейк, вынимая анкету из машинки. — Все готово. Вам остается только подписать.
— Что вы, черт побери, делаете?
— Вы знаете, как это делается. Вы этим и занимались. Куча подписей. Типа таких. — Он пустил по столу документы об освобождении из Бенсхайма, которые нашел у Гюнтера.
Мюллер взял документы и быстро их просмотрел.
— Где вы их достали?
— Нашел. Мне нравится узнавать что-нибудь новое.
— Тогда вы знаете, что они — поддельные.
— Неужели? Может быть. А вот эти нет. — Он поднял другую папку.
— Что именно? — сказал Мюллер, не удосужившись даже взглянуть.
— Перевод Талли домой. Вы перевели его. Талли был приписан к Франкфурту. И поэтому копия его приказов никак не могла оказаться здесь, если только она не передавалась уполномочивающему офицеру. Согласно инструкции. Так оно и оказалось. Очевидно, вы даже и не знали об этом — Джини просто зарегистрировала ее вместе с остальной входящей документацией. Она у вас аккуратистка. Ей даже не пришло в голову… — Он бросил папку. — Конечно, и мне не пришло в голову. Почему здесь оказалась копия. Но тогда я многого недопонимал. Почему вы не дали мне заключения ДУРа. Зачем вы пустили меня по ложному следу, связанному с черным рынком. Я полагал, что вытягиваю из вас эту информацию — вы, очевидно, забавлялись, когда я задавал вам дурацкие вопросы. Давайте не будем ставить в неудобное положение военную администрацию. — Он замолчал и взглянул на худощавое лицо судьи Гарди. Постаревшее с тех пор, как он его в последний раз видел. — Знаете, что интересно? Мне все же не хочется, чтобы это были вы. Может, это из-за волос. Вам не к лицу эта роль. Вы были одним из хороших парней. По крайней мере, я полагал, что такой человек должен быть.
— Не хотите, чтобы я оказался кем?