В конце колеи оказался памятник жертвам убийства — два белых креста на травянистом пятачке. Пластмассовые цветы, выгоревшие на солнце, в двух стеклянных банках. На перекладины крестов клали монетки; это святилище стало местом паломничества местной молодежи, оставлявшей монетки в залог любви. Солнце заливало долину, пахло цветами и свежевспаханной землей. Кругом порхали бабочки, в лесу щебетали птицы, пушистые белые облачка скользили по голубому небу.
С сигаретой в руке Марио описывал мне сцену преступления, а я делал заметки. Он показал, где стояла голубая «панда» любовников и где, должно быть, в густых зарослях прятался убийца. Указал, где валялись гильзы, выброшенные выстрелами так, что прослеживались передвижения стрелка. Тело парня нашли на заднем сиденье: тот свернулся почти в позе зародыша, стараясь защититься. Убийца сделал смертельный выстрел, после чего несколько раз ударил ножом между ребер — то ли ради уверенности, что убил насмерть, то ли в знак презрения.
— Это случилось после 9:40, — сказал Специ и указал на поле за рекой. — Нам это известно, потому что крестьянин, распахивавший поле вечером, когда спала жара, слышал выстрелы. Он принял их за выхлоп мотора.
Я следом за Марио вышел на поляну.
— Он протащил тело и положил его здесь — так, что видно от дома. До нелепости открытое место. — Рукой с сигаретой он ткнул в сторону крестьянского дома. От руки потянулись струйки дыма. — Ужасное было зрелище. Я никогда его не забуду. Пия лежала на спине, раскинув руки, как распятая. Ярко-голубые глаза были открыты и неподвижно смотрели в небо. Страшно говорить об этом, но я невольно заметил, как она красива.
Мы стояли в поле, на цветах вокруг сонно жужжали пчелы. Я перестал записывать. Сквозь дубраву доносился шепот реки. И здесь тоже не осталось зла. Наоборот, место казалось мирным, почти святым.
Потом мы проехали до Виккьо. Этот маленький городок стоит среди пышных полей на берегу реки Сиеве. Десятифутовый бронзовый памятник Джотто с палитрой и кистями стоял посреди мостовой на пьяцце. Среди множества лавочек был и маленький хозяйственный магазинчик, по-прежнему принадлежащий семье Стефаначчи. Там работал Клаудио Стефаначчи.
Мы поели в скромной траттории за площадью, а потом прошли по боковой улочке, чтобы навестить Винни Ронтини, мать убитой девушки. Мы дошли до высокой каменной стены с железными воротами, окружавшей большую виллу городского типа, одно из самых впечатляющих зданий Виккьо. За воротами я увидел регулярный итальянский сад, подготовленный к посадке семян. Дальше возвышался трехэтажный фасад неухоженного дома с потрескавшейся и отслоившейся бледно-желтой штукатуркой. Окна были закрыты ставнями. Дом казался заброшенным.