— А это… м-м-м… — Она отчаянно пыталась собраться с мыслями. — Это самая большая спальня. — Пальцы нервно теребили волосы. — Я понимаю, что пол тут совсем плох. Шкуру бы содрать с того, кто покрасил эти дубовые плинтусы. — Она резко выдохнула, и ее пульс начал понемногу успокаиваться. — Не знаю, можно ли их теперь отчистить. — Она небрежно коснулась отходящих от стен обоев. — Моя бабушка не любила перемен. В этой комнате тридцать лет не было ремонта, со смерти ее мужа. Окна заклинило, крыша протекает, камин дымит. На самом деле весь дом, за исключением столовой, совершенно запущен. У нее никогда не было желания им заниматься.
— А когда она умерла?
— Три месяца назад. — Шейн приподняла угол лоскутного покрывала на кровати. — Однажды утром она не проснулась. Меня назначили преподавать на летних курсах в школе, и я не могла вернуться сюда насовсем до прошлой недели.
Ее слова были пропитаны горечью вины.
— А если бы вы были здесь, что изменилось бы?
— Ничего. — Шейн подошла к окну. — Но старушка не умерла бы в одиночестве.
Вэнс промолчал. Не стоит давать советы личного характера незнакомым людям. На фоне окна маленькая фигурка выглядела совсем беззащитной.
— Какие тут стены? — спросил он.
— Что? — Мыслями Шейн находилась за много миль и лет от него.
— Стены. Вы хотите убрать какие-нибудь стены?
Она минуту не отрывала взгляда от выцветших роз на обоях.
— Нет… нет. Только снять дверь и расширить проем.
Вэнс кивнул, отметив про себя, что она, похоже, наконец, овладела собственными эмоциями.
— Если удастся отшлифовать плинтусы, то арку тоже можно будет отделать дубом в тон.
Вэнс подошел, чтобы взглянуть поближе.
— Это несущая стена?
Шейн скривила рот.
— Понятия не имею. Откуда мне… — Она не договорила, потому что во входную дверь внизу постучали. — Черт. Слушайте, посмотрите тут все сами. Вы и без меня отлично разберетесь. Я скоро вернусь. — С этими словами Шейн побежала вниз по лестнице.
Пожав плечами, Вэнс вынул из заднего кармана рулетку и стал делать измерения.
Когда Шейн открыла дверь, ее дружелюбная улыбка вмиг испарилась.
— Сай?
На лице молодого человека появилось укоризненное выражение.
— Ты не пригласишь меня войти?
— Входи. — Шейн посторонилась и аккуратно закрыла за гостем дверь, но пройти в дом не пригласила. — Как поживаешь?
— Все в порядке.
Ну еще бы, с досадой подумала Шейн. Сай Трейнер-младший всегда был в полном порядке — наглаженный и холеный. И преуспевающий, прибавила она про себя, глядя на его дорогой неброский, но стильный костюм.
— А ты?
— Тоже в порядке, — ответила Шейн, зная, что расходует свой сарказм впустую па эмоционально глухого человека.