Наконец уперлись в глухую стенку. Отчего-то рабочие дальше не пошли. Видно, заказ выполнили.
– Теперь ещё одно, последнее усилье… – сказал Уваров, доставая несолидный на вид, но необычайных качеств нож. – А вы пока отдохните. Тут ещё пара глотков, – протянул он генералу фляжку, – и покурите…
То, что на расстоянии вытянутой руки казалось каменным монолитом, оказалось всего лишь густым слоем смешанной со щебёнкой краски. Под ним – квадратная дверца из толстого дерева, удерживаемая ржавым засовом, даже без замка.
– Вот и всё. Двинулись…
Дальше штрек снова начал повышаться, вскоре идти можно было, лишь слегка пригибаясь.
– Не понимаю смысла, – говорил, чтобы отвлечься, Чекменёв. – Ерунда какая-то. Что за рельеф?
– Да кто же его знает, чем они тогда руководствовались? Скорее всего, просто – случайная стыковка. Долбили с двух сторон, сошлись, ну и всё. Маркшейдеров толковых не хватало. Дальше ни тем, ни другим делать нечего, пошли новые горизонты осваивать…
Последние мучительные десять минут, и Уваров, отперев полученным от приятеля Ресовского ключом железную, крашенную суриком дверь, сообщил Чекменёву, что всё, пришли.
– Вы тут подождите, я выгляну и вернусь…
Валерий не напрасно говорил, что ручается за эту явку головой. Он получил у Ресовского адрес его коллеги по диггерскому цеху, и Тимофей заверил подполковника, что тот – человек абсолютно надёжный, отважный и аполитичный. К реставрации монархии, впрочем, отнёсшийся положительно.
– Но это совершенно неважно. Для Льва ты просто мой боевой товарищ, и ничего более. Всё, что от него зависит, он сделает. Если это, конечно, не будет слишком далеко выходить за рамки закона.
– Ни в коей мере. Мы сами представляем Закон в его дистиллированном виде. Буквы – в осадке, а у нас – исключительно дух…
Лев Борисович, мужчина лет сорока, внешним обликом неуловимо напоминающий самого Ресовского – такой же сухощавый, подтянутый, с умным и проницательным взглядом (род занятий отпечаток накладывает), и предоставил Валерию во временное пользование принадлежащую ему, но по какой-то причине сейчас пустующую квартиру.
– Тёма мне сообщил о вашем интересе к катакомбам. Так вы будете смеяться, но в подвалах моего дома есть в них проход. И я стопроцентно гарантирую, что едва ли о нём знает кто-нибудь, за исключением моего отца и Тимофея, само собой. Давайте спустимся, я покажу.
– Не боитесь расширять круг посвящённых? – спросил Валерий, пока они спускались с четвёртого этажа.
– А чего тут бояться, я фальшивые червонцы не штампую. Вы, скорее всего, тоже не собираетесь. Как вы под и над Варшавой ползали, мне Тимофей рассказал. Ну а что вам сейчас у нас потребовалось – не моё дело.