Немедленно вызвал на ковёр непосредственно подчинённых ему аналитиков и в выражениях, пристойных ротному старшине после втыка вышестоящего начальства, потребовал тут же представить ему любую имеющуюся по треклятой «метке» информацию, пусть даже косвенную. Получил ворох выдержек из агентурных донесений, оперативных сводок и прослушек, в которых так или иначе присутствовало означенное словосочетание. Прочёл и крепко задумался.
Ни одного достоверного факта, зато целый букет «фольклора», в котором организация выглядела практически всемогущей, беспощадной и, что самое отвратительное – абсолютно бескорыстной. Её апологеты – а таких среди источников оказалось большинство – склонны были любое нераскрытое преступление определённой направленности соотносить именно с «Чёрной меткой».
Ерунда, конечно, но ведь никаких других объяснений серии случившихся прошлым летом бесследных изчезновений и неразгаданных смертей сотни с лишним влиятельных людей до сих пор не нашлось. Был человек – и нету. И никаких следов. Сплошные висяки.
Все эти дела проходили по другим управлениям и ведомствам, строжайшей секретности во взаимоотношениях между ними никто не отменял, и генерал только сейчас получил представление о масштабе и пугающей непонятности случившегося.
Первой и самой здравой мыслью было – прямо сейчас переодеться в гражданское и, не заходя домой, скоростным поездом в Питер. Оттуда – машиной к Выборгу. И – на ту сторону. Пока хватятся – ищи-свищи.
Всё бы так, но есть недоделанные дела, необрубленные концы и неполученные долги. Даст бог, успеем!
Был у него способ позвонить так, чтобы прослушка, если она контролирует его абонентов, засекла аппарат, расположенный между Уфой и Челябинском. Он договорился о срочной встрече не только с авторитетными ворами, но и с сотрудником президентской администрации, вхожим без доклада если не к самому, то к особам, совсем уже приближенным.
И с ещё одним подельником, способным, по его мнению, прикрыть их тесный кружок и независимой вооружённой силой, и идеологически.
В таком составе ночное совещание давало шанс не только «прикрыть свою задницу», как любят выражаться американцы, считающие эту часть тела наиважнейшей, в сравнении с головой, например, но и отыграть у вероятного противника несколько ходов. Большего пока и не нужно.
– В принципе ясно, – сказал Секонд. – Про воров у меня сомнений нет. Это ещё Тарханов сформулировал: надел погоны вражеской армии – не жди, что кого-то озаботят твои личные качества и семейное положение.
– Я всегда считал его умным парнем.