Эш гневно взглянула на него.
— Я не обязана слушать.
Джейк слабо улыбнулся.
— Да нет, обязана. — Он легонько пожал плечами. — Ты можешь выслушать меня здесь, где мы в относительном одиночестве. Или я пойду за тобой в гостиную, и тебе придется слушать меня перед заинтересованной аудиторией. Но выслушать меня тебе придется.
Эш села.
Джейк задумчиво посмотрел на нее. Эш вдруг с опаской поняла, что он в ярости. В самой настоящей ярости. Но заговорил он холодно, лениво растягивая слова:
— Теперь поговорим. Я не знаю, что произошло в тот последний день. Я лишь знаю, мне это не нравится.
Эш подняла брови.
— Произошло?
Джейк поймал ее взгляд и больше не отводил глаз.
— Когда мы занимались любовью. — Голос звучал ровно. — После этого.
Эш из последних сил старалась сохранить безразличное выражение лица. Но внутри у нее все начало дрожать. Она была права, он вполне серьезен. За холодным фасадом — настоящая, дикая ярость.
— И что?
— В свое время, — тихим голосом сказал Джейк, — я знавал немало женщин: но ни одна из них не выставляла меня утром, не предложив даже миски с кукурузными хлопьями.
Его дерзость показалась ей ударом хлыста. Эш, в свою очередь, разъярилась. Она до боли сжала пальцами деревянную ручку кофейника. Заметив это, поспешно поставила кофейник на стол.
— Да? — ядовито спросила она, прежде чем он успел заметить дрожь в ее пальцах. — Так ты ждал постели и завтрака?
Джейк неожиданно сказал грубо:
— Не заходи слишком далеко. Не забывай, что я не джентльмен. Зарвешься, и я вспомню, откуда я родом.
Эш не сводила с него глаз. Каким-то непонятным образом ей удалось задеть его. Немного, но лучше, чем ничего, чтобы придать ей смелости, поскольку она продолжала трястись. Пробиться сквозь его дубовую кожу — уже что-то.
Она откинулась на спинку стула, положила одну ногу в золотистой туфельке на другую и одарила его холодной улыбкой.
— Пещеру?
Он ответил не сразу.
— Ты… — Сжал зубы, будто усилием воли старался сдержать слова, готовые слететь с губ.
Последовала напряженная пауза. Эш с тоской взглянула через плечо на ничего не подозревающих гостей.
— Одно я все же хочу знать, — наконец сказал Джейк. — Скажи мне и можешь идти.
Эш не хотела слушать. Не смела услышать. Она призвала на помощь воспоминания о ночи, проведенной вместе. Как она его любила. Как ему доверяла. И потом вспомнила, как он ее предал.
— Ничего я тебе больше не собираюсь говорить, — резко заявила она. — Черт побери, я и так уже рассказала тебе слишком много. И ведь ты этим воспользовался, так?
Его лицо потемнело.
— Если ты насчет этих проклятых барсуков…