Пришел черед Эш насмешливо поднять брови.
— Больше никаких помолвок?
Он засмеялся.
— Никаких помолвок, — согласился он. — Если я женюсь, то женюсь, но через такое еще раз проходить не намерен. — Он содрогнулся припоминая. — Бесконечные ужины и чаепития. Беготня за мячом с людьми, с которыми у меня нет ничего общего. Бог мой, зачем все это англичанам? Каждая женщина, с которой мне приходилось встречаться, сообщала мне о всех умных замечаниях, которые Рози сделала, начиная с четырех лет. Нет, никогда. Следующая моя невеста должна быть сиротой. Никаких сестер-братьев. Никаких крестных родителей. Никаких подружек по детскому спортивному клубу.
Помимо воли Эш рассмеялась.
— Я помню, — сказала она с чувством. Его брови поднялись.
— Лоуренс был малолетним чемпионом какого-нибудь клуба? — Он и не пытался скрыть своего удивления.
Она едва не задохнулась от смеха.
— Питер? Нет. — Впервые за такое долгое время, что оно показалось ей вечностью, она произнесла его имя без внутреннего содрогания. Она внезапно осознала его. Замолчала, забыв, что хотела сказать. Не могла поверить самой себе.
— В чем дело? — спросил Джейк, заметив выражение ее лица.
Но ведь ей всегда при мысли о Питере хотелось сжаться в маленький, тугой комок и переждать, пока уйдет боль. Теперь же она произнесла его имя, и ничего не случилось. Что с ней происходит?
— Вернитесь, — мягко попросил Джейк.
— Что? — Эш даже подскочила, вернувшись в настоящее. — Что?
Взгляд Джейка был проницательным. Но он ограничился вопросом:
— Если Лоуренс не был членом детского клуба, тогда кто?
— Я.
Да, она не только могла говорить о нем, она могла о нем думать без чувства вины и сожаления. Обрадованная Эш ослепительно улыбнулась Джейку. Он замер.
Но Эш ничего не заметила. Она вспомнила свое обручение. Это ее отрезвило. Выходит, что она даже в те первые счастливые дни уже подозревала, что их брак будет трудным? Она не хотела признаваться в этом даже самой себе. Она и не осознавала этого. Но знала, что что-то не так. Или нет?
Ей казалось, что она открывает все для себя впервые. Она медленно сказала:
— У меня не было ничего общего с его семьей. Там все дипломаты и ученые. Все ужасно гениальные и знаменитые. Семейный обед превращался в нечто подобное тем играм в слова, которые передают по радио. Они все сидели и умилялись умным замечаниям друг друга. Я оказалась недостаточно сообразительной. Или, возможно, недостаточно начитанной. Его друзья из университета были такими же. Я иногда сидела и думала: что я здесь делаю?
Она грустно потрясла головой, удивляясь своей уязвимости в молодые годы. Джейк как-то странно смотрел на нее.