– Ну что ж... Перекурим, пожалуй – если вы не возражаете.
Старший следователь городской прокуратуры Сергей Юрьевич Мыздеев вежливо улыбнулся, блеснув золотыми очками. Изящным щелчком выбил из початой пачки «Мальборо» длинную тонкую сигаретину, чиркнул зажигалкой, купленной прошлым летом в одной из маленьких лавчонок на Брайтон-Бич. В данном случае он был избавлен от необходимости ухаживать за дамой: его собеседница не курила. Поэтому Сергей Юрьевич не торопясь, со вкусом прикурил сам, затянулся, затем подошел к окну и широко распахнул форточку.
Скрестив не груди холеные руки с длинными тонкими пальцами и ухоженными ногтями, старший следователь с наслаждением вдыхал весну, смешанную с ароматным голубоватым дымком сигареты.
Сергей Юрьевич Мыздеев был молодым человеком лет двадцати восьми-тридцати, хорошо воспитанным и всегда хорошо одетым. На работу он скромно ездил на «стареньком» – предпоследней модели – «вольво», неброский темно-синий цвет которого очень гармонировал с «нейтральными» костюмами Сергея Юрьевича, сшитыми в «третьих странах» вроде Италии и Австрии. Внешность этого скромного труженика тоже была под стать его мягким манерам и заграничному прикиду. По совокупности всех названных причин Сергей Юрьевич считался у сослуживцев в юбках первым парнем на деревне... Пардон – на шестом этаже учреждения, именуемого на местном жаргоне «конторой», который занимал следственный отдел.
Пальму его первенства подпирали и факторы, так сказать, иного – но не второго! – плана. Во-первых, Сергей Юрьевич весьма быстро продвигался по службе. Во-вторых, он был единственным сыном Мыздеева-старшего – бессменного первого зама начальника областного управления торговли, пережившего за семнадцать лет своего заместительства восьмерых шефов. Злые языки были склонны тесно связывать между собой «во-первых» и «во-вторых», но... на то они и злые языки!
Самые бесспорные красотки и самые профессиональные соблазнительницы удивлялись, что слишком хорошее воспитание не позволяет Сергею Юрьевичу переступать границы служебных или, в крайнем случае, приятельских отношений. Удивлялись, обижались, но – не теряли надежды. И поскольку личная жизнь старшего следователя Мыздеева была для всех что называется «большой-большой секрет», все были уверены, что причина кроется в тайной связи либо сильном чувстве, либо – всего вероятнее – в том и другом сразу.