Прелестным. Главный редактор журнала «Вог» так отозвалась о том, что сделала или, вернее, переделала я.
Но это не было для меня сюрпризом, потому что я тоже считала его прелестным.
В любом случае мне было очевидно, что пресса больше не станет обзывать Джилл «Плаксой», и это сильно расстроило ее свекровь… настолько сильно, что она сидела за главным столом, подперев голову рукой, и то и дело гоняла услужливых официантов за ледяной водой и аспирином.
– Слушайте все! – кричит Джилл с крышки рояля. – Приготовились! Тот, кто поймает букет, будет следующим!
– Вперед, – подталкивает меня Чаз. – Твоя сумка у меня.
– Только не потеряй, – предупреждаю я. – Там все мои иголки и швейные принадлежности на всякий пожарный случай.
– Ты похожа на няньку, – смеется Чаз. – Не потеряю, не волнуйся. Ну, иди же!
Я спешу к роялю, где столпились подружки невесты и ее приятельницы из зоопарка, думая про себя, что для человека, никогда не вылезающего из джинсов и бейсболки, Чаз выглядит очаровательно.
У меня даже замерло сердце, когда я открыла дверь и увидела его на моем пороге в «обезьяньем прикиде».
И я снова думаю, что абсолютно все мужчины хорошо смотрятся в смокингах.
– Ладно, – говорит Джилл. – Сейчас я повернусь к вам спиной, так будет честно, и кину его.
Я протискиваюсь в толпу и тут вижу, что Джилл меня заметила. Перед тем как повернуться, она улыбается и подмигивает. Что это значит?
– Раз, – начинает считать Джилл.
– Мне! – орет женщина, стоящая рядом. Я узнаю коллегу Джилл по зоопарку. – КИДАЙ МНЕ!
– Два, – продолжает Джилл.
– Нет, мне! – кричит другая девушка в нарядном, но агрессивно ярком сатиновом брючном костюме.
– Три! – говорит Джилл.
И букет из ирисов и лилий взлетает в воздух. На мгновение он зависает на фоне подсвеченного золотистым светом потолка. Я поднимаю на всякий случай руки – мне никогда в жизни не удавалось поймать на лету мяч, – и букет падает точнехонько в них.
– Вот это да, – говорит Чаз, когда я чуть позже с торжествующим видом подхожу к нему, чтобы показать трофей. – Если бы Люк тебя с этим увидел, он, вполне возможно, и сдался бы.
– Смотрите, манхэттенские бакалавры! – воплю я. – Я буду следующей!
– Ты напилась, – довольно улыбается Чаз.
– Не напилась, – я сдуваю прядь со своего лица, – а просто радуюсь жизни.
– Десять, – хором начинают скандировать в зале, – девять, восемь.
– О! – кричу я. – Новый год! Я совсем забыла про Новый год!
– Семь, – присоединяется к остальным Чаз, – шесть!
– Пять! – ору я. Чаз прав. Я напилась. Что тоже прелестно. – Четыре! Три! Два! С Новым годом!