Люк опять улыбается:
– Лиззи, нет никаких процентов. Она заплатила за квартиру сразу всю сумму наличными.
Вот это да! Все оказалось хуже, чем я ожидала.
– Знаешь, – говорю я, – мне все равно нужно за что-то платить. Не могу же я жить здесь просто так. Это неправильно. Кроме того, если я стану оплачивать жилье, то буду иметь право голоса. Верно?
Одна из его черных бровей медленно ползет вверх.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – говорит он. – Ты планируешь здесь что-то переделать?
Господи! Все пошло совсем не так, как я ожидала. Зачем Чаз ему позвонил? И это меня все время обвиняют в болтливости. Парни сплетничают еще похлеще девиц.
– Вовсе нет, – отвечаю я. – Мне нравится, как твоя мама все устроила. Просто мне нужно сделать кое-какую перестановку, – я откашливаюсь, – чтобы поставить швейную машинку и еще кое-что.
Теперь обе брови Люка поднимаются.
– Швейную машинку?
– Да, – говорю я, защищаясь. – Если я открою собственный бизнес, мне нужно будет место для работы. Кстати… а сколько здесь стоят коммунальные услуги? Ведь в каждом доме они есть.
– Конечно, – отвечает Люк. – Три с половиной тысячи долларов.
Это сражает меня наповал. Хорошо, что я сижу на подлокотнике, иначе я бы рухнула не на диван, а на паркет, на который уже выплеснулось мое красное вино.
– Три тысячи пятьсот долларов? – кричу я и мчусь на кухню за полотенцем. – В месяц? Только коммунальные услуги? Я не смогу это потянуть!
Люк хохочет.
– Тогда плати часть, – предлагает он, наблюдая, как я убираю за собой. – Тысяча в месяц, идет?
– Договорились, – с облегчением соглашаюсь я. Не могу оказать, что совсем расслабляюсь, я ведь понятия не имею, откуда буду брать ежемесячно эту тысячу.
– Отлично, – говорит Люк. – А теперь, когда мы договорились…
– Мы еще не договорились, – перебиваю я его. – Не синеем…
– Разве? – Он не выглядит обеспокоенным. Все происходящее его скорее развлекает. – Мы обсудили расходы на еду и на хозяйство, место для твоей швейной машинки и арендную плату. Что еще осталось?
– Мы, – отвечаю я.
– Мы? – Он не бросается наутек, как испуганный зверь. Пока. Он просто с любопытством смотрит на меня. – И что с нами?
– Если мы станем жить вместе, – говорю я, собрав в кулак всю волю, – то только с испытательным сроком. Чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Мы знаем друг друга всего три месяца.
Что из этого получится, я не знаю. Вдруг к зиме я превращусь в настоящее чудовище?
Брови Люка снова поднимаются.
– Серьезно?
– Не знаю, – отвечаю я. – То есть я так не думаю. Но у нас на этаже в Мак-Крекен-Холле жила одна девочка, Брианна, которая в холодное время года становилась настоящей психопаткой. В остальное время она тоже была не слишком уравновешенна. Но зимой у нее начиналось обострение.