И сразу же я стал думать — а с чего это вдруг все эти крысы передохли? С какой такой причины? Собрались, значит, в отдельном месте и сдохли. Хотя, может, они тут объединились в этом самом подвале — и дружно совместно утопились. Да, утешил я себя, скорее всего, это крысы-самоубийцы, такое случается. Король им приказал — и они самоубились. Или вот года три как тому назад — эпидемия среди дятлов была. Собирались в стаи и с высоты о землю расшибались. Вокруг станицы все в перьях было — никогда не думал, что в нашем лесу изобилие дятла.
А еще раньше лоси. Лось — зверь устойчивый, его или медведь может убить, или если на жнеца вдруг напорется, или люди добудут, а так ему никакой смерти нет, даже от волкеров убегает. А тогда началось. Стали лоси забадываться. Выбирали дерево потолще, разбегались — хлоп — и готово. Дурили, короче. Мы таких самозабоданных лосей и не ели, неизвестно, что там у них за зараза такая бодучая, вдруг человеку передается? Может, так бодягой и становишься, кстати…
В дверь ударили. Звук получился железный и долгий, я вздрогнул. Ударили еще. Несильно. Кто-то снаружи хотел до меня добраться. Зашипел Папа. Ударили еще. Я сжал покрепче карабин.
Дверь вроде бы крепкая. Крепкая, определенно крепкая, железо толстое, не пробить. А вот стены…
Я начал вспоминать — какие там стены. Кирпич. Белый толстый кирпич, дверь держится на толстых железных шпильках, с виду прочно. В конце концов, железные двери делают не для того, чтобы их ломать.
Я немного успокоился. Конечно, уснуть под это стучание не получалось, я пытался представить, кто там может так стучать, и ни одна поганая тварь, которую я знал, так стучать не могла. Да и не стала бы. У стучальщика имелся значительный запас терпения — в дверь стучали всю ночь. Иногда звуки прекращались, и я успокаивался и закрывал глаза, но они тут же возобновлялись снова. То с равными промежутками, то вдруг чуть быстрей и чаще, а то совсем редко. Когда стук прекращался, я слышал другой звук — точно кто-то терся о дверь острой проволочной шубой.
Ночь тянулась бесконечно, к утру, наверное, это случилось все-таки поутру, я заснул, утомленный опасностью мозг отключил сознание.
Разбудил меня само собой Папа.
Котовасился, мурчал и требовательно икал, елозил по клетке. Я расстегнул мешок, засветил факел. Подвал не изменился. Крысы опять распространились, и, как мне показалось, даже несколько собрались ко мне, недаром Гомер всегда говорил, что крысы тянутся к человеку. Король покачивался на месте.
Я спрыгнул в воду. За ночь она остыла, было неприятно, я, стараясь не смотреть на крыс, побрел к выходу. Засов прогнулся. Толстенный такой засов, не открывался. Пришлось выбивать топориком, получилось не сразу.