* * *
Надя пришла в себя тогда, когда рядом скрипнули тормоза автомобиля. Чуть позже раздались шаги.
Она лежала на боку, чувствуя занемевшей правой рукой неровности асфальта. Застонав от резкой, разом прокатившейся по всему телу боли, попыталась приподняться. Не получилось. Тело, казавшееся ватным, не дало сделать этого простейшего движения.
Рядом кто-то сел на бордюр. Кто? И что с ней, почему она лежит?!
— Надя, Надя… — Она услышала сиплый голос Мансура. — Ты как? На-а-дя-а…
Девушка смогла повернуть голову. Мансур сидел, как-то странно заваливаясь набок, опираясь на руку. Бледный, с темными кругами вокруг глаз, растрепанный…
«В чем у него рубашка?» Надя, сама не понимая для чего, напрягла глаза, пытаясь понять. Белая рубашка спереди была густо заляпана чем-то темным, остро и неприятно пахнущим. И еще, внимательнее присмотревшись, она заметила, что левая сторона лица у ее Иглесиаса в крови, уже запекшейся и кажущейся почти черной в свете единственного фонаря, светившего метрах в семи от них.
— Надюшка… — Он наклонился к ней. — Живая, живая…
— Что с тобой? — Собственный голос, который прорвался через скрипящее внутри, сухое и колючее горло, она практически не узнала. — Откуда кровь?
— Я к тебе ехал… — Мансур наклонился, обхватил ее руками и аккуратно посадил, придерживая за плечи. — Как раз на Соколова выехал, когда все началось.
— Что началось? — Надя почувствовала, что ее неожиданно начало трясти. — Ничего не помню…
— Не знаю, что началось. Накатило что-то со стороны Осиновки. Как будто вспышка сначала, а потом плотный такой типа туман волной. Еле по тормозам успел ударить, перед тем как вырубиться. Головой вот приложился. Облевался весь… жесть, короче. Подъехал, смотрю, ты лежишь. И Катька вон…
Катька?…
Надя посмотрела в сторону, куда ткнул рукой Мансур. То, что издалека могло показаться кучей тряпья, которую не донесли до мусорки, на поверку оказалось ее подругой, лежавшей на асфальте как-то странно, неестественно. Она целую вечность (минуту?!!) смотрела на нее, осознавая, что живой человек не может лежать так, будто суставы у него гнутся в любую сторону.
А раз так, то, значит, Катьки больше нет. То, что валяется на асфальте, это не она. Это просто мертвое тело.
Она зажала рот ладонью, глядя на подругу.
Но почему?!! Что случилось-то? И если с ними произошло что-то непонятное, то что сейчас с папой, мамой и Сережкой?!! Надя резко вскинулась:
— Домой… мне нужно домой…
— А? Да, конечно… — Мансур помог ей подняться. — Сейчас…
Девушка встала на ноги, охнула и схватилась рукой за поясницу, в которой что-то отчетливо выстрелило. Голова кружилась, и ей никак не удавалось сосредоточиться на том, что было вокруг. Чуть постояла, собираясь с силами, потом оглянулась вокруг.