- Я ничего не делала! – Женька скрестила на груди руки и уставилась в пол.
- Ну сколько можно! Я день и ночь работаю! Сижу, вычитываю тексты, порчу глаза, и все ради чего? Ради того, чтобы мне из школы звонили? Рассказывали, что у меня дочь – рецидивистка?
- Мама, ты слышишь меня? ЭТО НЕ Я!
- А кто? Опять Альбина? Я же говорила тебе – не лезь на рожон! Не ссорься с этой девочкой. Ты знаешь, кто у нее отец? Подружись с ней. Дружат же остальные.
- Остальные ей задницу лижут! – Женькино терпения таяло быстрее, чем комок снега на раскаленной плите.
- Что ты такое говоришь! Как грубо! – всплеснула руками мать. – Тебе нужно быть хитрее, научится подстраиваться под них! Посмотри на себя – в чем ты ходишь! На мальчишку похожа! Поэтому с тобой никто и не общается.
Сколько раз Женька слышала эти слова! Она даже считать перестала. Ее мать больше всего на свете боялась оказаться в центре внимания. Высунуться. Опозориться. Всю свою жизнь она вела политику невмешательства. Если Женьке приходило в голову пожаловаться, что над ней издеваются в классе - засовывают в унитаз тетрадки и ставят подножки - то в ответ она слышала: «А ты отойди! Не становись с ними на один уровень! Мы же интеллигентные люди!»
Да, Женькина мама – Елена Александровна Смородина – была очень интеллигентным человеком. Наверное, поэтому она так никогда и не вышла замуж. Целыми днями, а иногда и ночами Елена Александровна вычитывала статьи в научных журналах. Она работала корректором. Из дому выходила только для того, чтобы взять в редакции распечатки новых текстов и отвезти уже исправленные.
Женька никогда не видела ее накрашенной. Из одежды она предпочитала мешковатую серую кофту и вельветовые штаны, повидавшие в своей длинной жизни больше, чем великий путешественник Васко да Гама.
- Лучше на себя посмотри! – огрызнулась Женька, - Ты-то на кого похожа!
- Что? Что ты сказала? – подбородок матери задрожал, а вместе с ним - жиденький хвостик на затылке, перетянутый детской резинкой.
Нужно было остановиться. Пожалеть ее и попросить прощения, но лешего в Женькиной голове опять потянуло на подвиги.
- То и сказала! Если бы ты сама выглядела как женщина – отец бы нас не бросил! Хоть бы алименты платил!
Пощечина заставила Женьку замолчать.
- Разбирайся со своими проблемами сама! – тихо сказала мать и вышла из комнаты.
Через минуту квартиру наполнили гипнотические звуки музыки Вагнера. Теперь она весь день будет слушать оперу «Тристан и Изольда». Работать, рыдать и пить кофе без сахара, но с лимоном.
На душе у Женьки стало гадко. Так гадко, что она схватила валявшийся в прихожей рюкзак со снаряжением для граффити и выбежала из дому.