В течение всей этой возни, которая не заняла и двух минут, внутри дома не было слышно ни звука, но в тот момент, когда моя помощница наконец взобралась на карниз, чтобы проникнуть через окно в дом (или чтобы вырваться из моих рук), какой-то тип в черном, в надвинутой на лоб кепке, в полусапожках, украшенных металлическими пряжками, с тростью в руках выскочил из окна, сбив Бреннан и меня и оказавшись сверху. Признаюсь, я слишком увлекся пальпацией бедер Бреннан и потерял бдительность. Для полицейского с моим стажем это непростительно, но что я могу сказать в свое оправдание? Слаб человек, слаб…
У неизвестного была густая белоснежная борода, испачканная кровью, и на его лице обнаружилось не менее удивленное выражение, чем у нас с Бреннан. Он поднялся на ноги с удивительной ловкостью для человека, только что сиганувшего с трехметровой высоты, и, опираясь на трость, быстрым шагом устремился к садовой ограде. Бреннан выглядела отключившейся, и клянусь, в тот момент я об этом пожалел, потому что она-то скрутила бы этого типа в два счета. Мне не оставалось другого выхода, кроме как вызвать по телефону «скорую помощь» для Бреннан и устремиться в погоню за Ковбоем.
Ну, насчет устремиться — это я преувеличиваю. Незнакомец был приблизительно моего возраста, он хромал, но зато опирался на трость, благодаря чему развил вполне приличную скорость. Если честно, слишком большую для меня, поскольку я не был хорошим бегуном даже в свои лучшие времена. К тому же убийца позволил себе роскошь перемахнуть через садовую ограду, а мне пришлось сделать круг к калитке и потерять драгоценные двадцать метров. В итоге мы оба оказались на улице, передвигаясь ускоренным шагом друг за другом.
Я не Переставая кричал ему:
— Стой, полиция!
А он отвечал мне:
— Оставь меня в покое, кретин! Я не сделал ничего плохого!
Ну да, если не считать, что его одежда была в крови!..
Люди на улице в страхе сторонились — не потому, что мы могли сбить кого-нибудь с ног, на такой скорости мы не представляли опасности для пешеходов, а потому, что никогда не видели, как один человек преследует другого. Я прибавил шагу, и седобородый сделал то же самое. Если бы я его схватил, то, наверное, кто-нибудь пришел бы мне на помощь, однако сердце мое уже было готово выпрыгнуть через рот. К тому же трудно преследовать преступника, когда тебя обуревает очередной приступ моченедержания и каждый шаг отдается в животе тупой болью.
Не в силах больше бежать, я окликнул беглеца:
— Остановись хотя бы на секунду!
Он послушался, и это было очень спортивно с его стороны. Хотя, возможно, его силы тоже оказались на исходе.