Ну и, в-третьих, даже если я сейчас выдвину ультиматум – мол, сначала должность, а потом, соответственно, и доступ к телу Сан Санычу ничего не будет стоить уволить милейшую Светлану Никитичну хоть через пять минут – из-за моей прихоти. А дальше я все равно должна буду уступить похоти этого зарвавшегося самца. В общем, вот он, тот самый песец, который всегда подкрадывается незаметно. Страшный, надо сказать, зверь.
Ну что же…
– Сожалею, Александр Александрович, – недрогнувшим голосом произнесла я, оборачиваясь к шефу и глядя на него в упор. – Но я считаю, что предложенная вами должность мне не по силам. Большое спасибо за оказанное доверие, но моих знаний и умений явно недостаточно для того, чтобы стать вашим заместителем.
Шеф побагровел, поставил рюмки на стол, встал и мрачно поинтересовался:
– И долго ты еще собираешься выпендриваться?
«О! Нецензурщина пошла»! – внутренне восхитилась я, понимая, что разговор пошел по-крупному, а значит, мои дни в этой фирме сочтены. От понимания стало тоскливо, но отвлекаться на лирику в данный момент было недопустимо.
– Не думала, что вам настолько важно видеть мою персону на месте вашего заместителя, – попробовала я еще раз договориться по-хорошему.
Но шеф, видимо, договариваться не хотел. Он хотел послушания, четкого и беспрекословного.
– На месте? – злобно зашипел он, приближаясь ко мне. – Да место бабы всегда одно – в койке! И если думаешь, что ты здесь самая незаменимая, то с завтрашнего дня на твое место придут десятки согласных! Так что подумай, стоит ли дарить свою вполне хорошую зарплату кому-то другому по причине своего ослиного упрямства? Причем совершенно бестолкового упрямства. Тебе ведь не пятнадцать лет, чтобы блюсти невинность!
Глядя на брызгающее слюной нечто, стоявшее напротив меня, раскрасневшееся от похоти и злобы, я вдруг резко ощутила отвращение. Отвращение к миру, так гадко устроенному, отвращение к похотливым засранцам, ломающим карьеры и жизни объектам своей похоти, и, наконец, отвращение к самой себе за беспомощность в предотвращении подобной ситуации.
«Придется искать другое место работы», – подумала я про себя. А вслух сказала:
– Да, вы правы, мне не пятнадцать, и невинность уже не мой конек. Но вот совесть и порядочность не имеют возраста, а потому я не собираюсь пресмыкаться перед каждым ничтожеством, возомнившим себя пупом земли и писаным красавцем. Пусть вам льстят молодые дурочки, которых за глаза выворачивает от вас наизнанку. Но, впрочем, соглашусь – продвижение по карьерной лестнице и новенькая иномарка вполне подходят на роль идеального средства от тошноты!