Второй в это время без обиняков зажал еще одну нерасторопную жертву в узком переулке. Пышная женщина оказалась не робкого десятка и принялась от души лупить незадачливого хама по голове деревянной бадейкой, которую, на беду последнего, держала в руках.
Еще не продумав до конца свои действия, но поняв, что на моих глазах творится недопустимое и омерзительное самоуправство, я тихо шепнула пришедшее на ум короткое заклинание. Последствия не заставили себя ждать.
Лошадь, уносившая мужика с девицей, встала на дыбы, свалив всадника на землю и уронив на него сверху девицу. То, что жертва при падении въехала ему локтем по причинному месту, было моим особым пожеланием. Мужик взвыл, скорчившись на земле неизвестной, но всем понятной буквой «зю», а девица резво вскочила и убежала.
Второму мужику повезло больше. Бадейка, которой тетка долбила совратителя, неожиданно перевернулась и со всего маху наделась ему на голову. Разумеется, тетка тут же ретировалась с места баталии, напоследок дав хорошего пинка под зеленокафтанный зад, а вот мужик, поднявшись с четверенек, расставил руки и принялся бестолково ощупывать воздух перед собой. Нащупав стену, пополз вдоль нее, словно слепой, глухо что-то бубня себе под нос.
– Твоя работа, ведьма? – мрачно спросили у меня над ухом.
– Работа? – Извернувшись, я поймала взгляд насупленных глаз. Наивно захлопала ресницами: – Нет, что вы! Просто рано или поздно Бог всем воздает по заслугам. Разве вы этого не знали?
В ответ мой провожатый лишь молча вздохнул. Дальнейший путь, к счастью недолгий, прошел в тишине и без происшествий. Наконец мы выехали на широкую площадь, в центре которой возвышался красивый белокаменный терем.
Так же молча мой провожатый подъехал к крыльцу и снял меня с лошади. Второй передал мне в руки Марусю. Судорожно вцепившись в кошку, я пошла вверх по ступеням. После продолжительной скачки моя походка оставляла желать лучшего, а спина и ноги, не говоря уже о самом мягком месте, которого я сейчас попросту не чувствовала, невыносимо ныли. Стража у высоких двустворчатых дверей отнеслась ко мне более чем равнодушно. Пришлось самой открывать тяжелые створки.
Оказавшись в помещении, конвоиры подхватили меня под руки и быстро повели одной им известной дорогой, я же торопливо осматривалась.
Довольно большой зал, на полу цветная мозаика, одна из обитых узорчатой тканью стен полностью занята высокими узкими окнами, забранными решетками, украшением второй служили несколько резных дверей, ведущих неизвестно куда, а у самой дальней стены расположилась большая винтовая лестница. С высокого потолка спускалась тяжелая роскошная люстра с множеством горящих свечей.