Повстанцы! Повстанцы… Повстанцы?
Поначалу с удивлением, а под конец с откровенным недоумением я осматривалась по сторонам, разглядывая сборище мужиков, беспорядочно расположившихся на поляне и гордо именующих себя армией повстанцев. Уж не знаю на кого, но на армию они точно не тянули.
Нет, я, конечно, согласна, что любой человек с колюще-режущим оружием в руках, будь то мужик, баба или даже малолетний пацан, становится весьма опасен для окружающих. Но в армии, если уже на то пошло, должна быть хоть какая-то дисциплина и амуниция, наконец! Или долгое сидение в лесу безвозвратно превратило всех вояк в сборище бомжей?
Черные пятна выжженной кострами травы на поляне (и куда только леший смотрит!); мужики, тесными кругами сидящие у этих кострищ; привязанные в тени деревьев лошади; бряцание оружия, доносящиеся отовсюду шутки, смех… Романтика, да и только! Но стоило присмотреться внимательней, а тем более принюхаться, как мне тут же захотелось бежать отсюда как можно дальше.
Огромной бочкой дегтя в ложке меда оказалось то, что над поляной витало неповторимое амбре немытых человеческих тел вкупе с лошадиным потом. Тихон шагал впереди меня, залепив место, где предположительно у него находился нос, листом неизвестного мне растения. Я молча завидовала домовому белой завистью, искренне радуясь тому, что его никто, кроме меня, не видит. Маруся и крысолак на глаза не показывались, но я чувствовала, что они неподалеку.
К счастью, довольно скоро дышать стало легче – мои провожатые остановились перед невысоким шатром, стоявшим на краю поляны, под тенью деревьев, на некотором расстоянии от основного сборища вояк. Молодой парень нырнул внутрь. Прошла пара минут, и он выскочил из шатра, махнув мне рукой:
– Входи, ведьма, тебя ждут!
Домовой после этих слов растворился в воздухе, по всей вероятности вернувшись в мешочек у меня на шее. Кивнув парню, я откинула полог и вошла в шатер.
– Так вот ты какая, ведьма! – послышался из глубины звонкий девичий голос. – Ну проходи, садись, рассказывай, зачем пришла.
В крыше шатра зияло круглое отверстие, через которое внутрь проникал свет, довольно сносно освещая на удивление комфортное убранство и молодую девчонку, приветливо мне улыбающуюся.
На всякий случай я пробормотала «здрасте» и с любопытством уставилась себе под ноги, мучительно соображая, нужно ли снимать обувь для того, чтобы пройти по ковру, укрывавшему пол шатра, или же шагать прямо так, без заморочек.
– Ну иди же! – поторопила меня девчонка. – Чего задумалась?
Я прошла по ковру и присела рядом с девчонкой, скрестив ноги по-турецки.